Ирина Никонова о Михаиле Нестерове

Глава третья

В 1888 году Нестеров начинает работать над картиной «За приворотным зельем». Мечтая показать ее на очередной выставке передвижников, художник трудился упорно. Только в одном из сохранившихся альбомов его рисунков, начало которого помечено: «Ярославль. 13 мая 88», а конец: «4 июня 88 г.», мы находим восемнадцать эскизов на эту тему. Они были сделаны в период поездки по Волге и короткого пребывания в Уфе. Этюды маслом писались в Сергиевом посаде (ныне город Загорск). К сентябрю этюды были закончены, а в октябре и сама картина. Нестеров показал ее друзьям, в том числе В.Д.Поленову, с которым очень сблизился в те годы, бывал у него в Москве и в имении Жуковка вместе с Левитаном. Поленов одобрил картину, однако сделал много замечаний. Нестеров и сам был не очень доволен работой и твердо решил не выставлять картину на Передвижной выставке. По его мнению, она не могла принести ему должного успеха, а Нестеров хотел быть первым. Просто быть замеченным его не устраивало. Картина «За приворотным зельем» интересна по замыслу. Образы ее навеяны также допетровской Русью, но художника привлекала не история, а внутренняя жизнь человека, лирическая драма. 14 сентября 1888 года в письме к своей сестре Александре Васильевне он писал: «Вот уже 4-й день, как я начал картину. Все лучшие силы мои теперь направлены на нее. Героиня моей оперы-картины отличается глубоко симпатичной наружностью, лицо ее носит, несмотря на молодые годы, отпечаток страданий. Она рыжая (в народе есть поверье, что если рыжая полюбит раз, то уже не разлюбит). Ее, кроме меня, никто не видал, но я сердечно сочувствую ей и слезы участья готовы показаться на глазах при виде ее». Художником владела мысль раскрыть глубоко интимные сердечные переживания.

Известны два основных варианта произведения. Любопытно, что первый из них, сделанный в 1888 году, был обычным бытовым историческим жанром в духе Л.А.Мея. Изображена боярышня, пришедшая к лекарю-иностранцу за приворотным корнем. Художник больше внимания уделяет обстановке, костюмам, чем выражению душевного состояния героев. Другой вариант, оконченный в том же году, - иной. Вросшая в землю изба окружена яркой зеленью и цветами. Погруженная в собственные мысли, сидит около избушки молодая девушка. Художник передает красоту девушки, ласковую, осторожную внимательность старца. Однако подробная повествовательность, равнозначность в изображении всех деталей отвлекла Нестерова от выражения внутренней драмы. Картина получилась несколько театральной и, экспонированная на VIII Периодической выставке Общества любителей художеств, не принесла Нестерову успеха. Более удачным был вариант 1888 года, послуживший, возможно, эскизом для основной картины. В нем нет обстоятельного описания и все внимание сосредоточено на образе девушки, полной мягкой неясной печали, почти сказочной таинственности. В окончательном варианте, принадлежащем Саратовскому музею, эта искренняя поэтическая нота была во многом утрачена. В том же 1888 году Нестеров продолжает выполнять заказы московского издателя А.Д.Ступина и пока еще не может отказаться от поденной работы у модного «комнатного декоратора» А.Томашки. Следует сказать, что многие художники не избежали подобной участи. Так, например, замечательный театральный декоратор и портретист А.Я.Головин по окончании Московского Училища живописи в течение семи лет был подмастерьем у Томашки, исполнял все работы, получая за это копейки. В это время Нестеров встречается с новыми людьми, часто бывает на рисовальных вечерах у В.Д.Поленова. Василий Дмитриевич Поленов принадлежал к старой дворянской семье. Отец его был известным археологом и библиографом, мать, урожденная Воейкова, детской писательницей, занималась она и живописью. Жили тогда Поленовы у Зоологического сада, в старом особняке. Нередкими посетителями поленовских вечеров были Левитан, Серов, Архипов, Пастернак, Остроухов, Головин. Нестерову у Поленовых очень нравилось. Он впервые увидел иную для себя обстановку, иную среду, иной склад жизни. Здесь все было проникнуто атмосферой искусства, тихой размеренностью жизни с ее стародавним укладом. Поленов и сам часто навещал Нестерова.

Были и другие новые знакомства. Как-то летом 1888 года Нестеров пошел в Троице-Сергиеву лавру, чтобы найти натурщика, и у ворот монастыря встретил большую компанию, среди которой была сестра Поленова - Елена Дмитриевна - одаренная художница, обладавшая удивительной фантазией, тонким проницательным видением красоты народного фольклора. Оригинальная внешность Елены Дмитриевны очень нравилась Нестерову. Он относился к ней с глубокой симпатией, называл «милым уродом». Она-то и представила Нестерова своей компании, среди которой оказалась и супруга Саввы Ивановича Мамонтова, Елизавета Григорьевна, ставшая впоследствии одним из близких друзей художника. Был воскресный день. Компания направилась в Черниговский скит, что был в нескольких верстах от Лавры. Нестеров предложил зайти к нему. Весело и шумно пили чай. Потом, вместо скита, отправились смотреть балаганы, устраиваемые по воскресным дням. Расставаясь, Елизавета Григорьевна взяла с Нестерова слово бывать у них в Абрамцеве. Там, в Абрамцеве, в доме Мамонтова, он увидел «в высшей степени приятный тип жизни». Нестеров познакомился и сблизился с той художественной средой, которая объединяла людей, составлявших в те годы настоящее и будущее русского искусства. В абрамцевском доме он увидел работу В.А.Серова «Девочка с персиками», поразившую его своей жизненной непосредственностью и достоверностью. Семейство Мамонтовых было тесно связано с образованным московским купечеством - Третьяковыми, Алексеевыми. Это была ранее неизвестная Нестерову среда новой русской буржуазии. Провинциальная Уфа, холодные залы Академии художеств, богемность жизни в Московском Училище с ее случайными заработками и бытовой неустроенностью резко отличались от атмосферы, царившей в Абрамцеве, бывшем имении Аксаковых, с его удивительной природой, старым домом, хорошими образцами искусства, с его постоянным творческим импульсом, вне зависимости от того, гостили ли там художники или жила одна Елизавета Григорьевна вместе с детьми, погруженная в заботы об их воспитании.