Ирина Никонова о Михаиле Нестерове

Глава шестнадцатая

Храм Покрова богоматери поражает строгостью своих форм. Стены его мощны, он украшен рельефами, прекрасно имитирующими искусство древнерусских мастеров. Алексей Викторович Щусев уже в молодые годы был весьма умелым архитектором. Вначале храм кажется небольшим, но, когда подходишь к нему ближе, он вырастает на глазах, становится пространственным, высоким. Происходит то же самое, что и при подходе к древнерусской архитектуре. К крестово-купольному храму примыкает трапезная (или, как ее называли по-новому, - аудитория), почти в два раза превышающая его объем. Именно в трапезную вначале попадал посетитель, и именно здесь, на главной стене, напротив входа, помещалась основная композиция Нестерова «Путь к Христу». Эта полуовальная композиция протяженностью более 10 метров построена мастерски. Она включает 25 фигур, каждая из которых дана в своем особом движении и состоянии. Сестры обители в белых одеждах указуют пришедшим на Христа. А сам он кажется призрачным, нереальным среди весенней русской природы, когда уже сумрак Догорающего дня глубокими тенями ложится на землю и погружает в тень фигуры людей. Вдали - озеро, а за ним удивительно протяженные холмистые дали, окрашенные закатным светом дня.

Живопись Нестерова здесь превосходна. В отличие от «Святой Руси», где декоративность и стилизация продиктовали какую-то розовато-голубоватую гамму, столь не соответствующую серьезности замысла, здесь, спустя несколько лет, художник сумел воспользоваться всем арсеналом зрелого мастера. Живописные и композиционные достоинства этого произведения Нестерова до сих пор еще не оценены, и сейчас поражает резкое качественное отличие композиции «Путь к Христу» по сравнению с другими росписями храма. Для художника по-прежнему существовала разница в подходе и в принципах решения чисто религиозных образов, где он был скован иконографией, и решения сюжетов, свободных от религиозных канонов. В композиции «Путь к Христу» сам Христос, хотя и является смысловым центром ее, мало заметен. Фигура его в белых одеждах сливается со стволами весенних берез, она так же призрачна, как и деревья, уже погруженные в сиреневый сумрак наступающего вечера. А фигуры людей, особенно в левой части композиции, на редкость объемны и конкретны. Здесь - и крестьяне с котомками, пришедшие издалека, и раненый солдат на костылях, и гимназисты, и женщины «из образованных», и сестры общины с детьми на руках, склонившиеся к детям, указывающие им на Христа. В композиции есть и обычная «молящаяся Русь», есть схимники, есть и странствующие богомольцы, но художник изображает их на втором плане, а первый план занимают люди, необычные для нестеровских произведений, - его современники, городские жители, его повседневное окружение. В этом проявились не только новые тенденции в творчестве художника, но и идея обмирщения церкви, столь модная для нового века. Недаром «Путь к Христу» многим казался почти что светской картиной. Марфо-Мариинская обитель, основанная вел. кн. Елизаветой Федоровной, преследовала главным образом благотворительные цели - помощь сиротам, уход за больными. Естественно, что все эти деяния не обходились без религиозных проповедей и, как правило, сопровождались ими. Недаром основную и большую часть храма занимала трапезная, именуемая аудиторией, предназначенная для бесед, лекций, диспутов. Картина «Путь к Христу» выражала ту же самую идею, что была заключена и в «Святой Руси»: «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и аз успокою вы». Но если в картине 1905 года Христос выступал в облике учителя, то теперь его фигура нейтральна к окружающим, она кажется бесплотной. Нестеров удаляет фигуру Христа, как бы сливает ее с пейзажем. И хотя изображение Христа реально, порой кажется, что он лишь незримо присутствует. В следующей большой картине, первоначально задуманной под названием «Христиане», а потом названной «Душа народа» (или «На Руси»), Христос не будет фигурировать вовсе. Может быть, Нестеров в 1910-х годах уже осознал слова Л.Н.Толстого, считавшего порочной саму мысль изображать Христа.

Другие росписи в самой храмовой части, исполненные на тему чисто евангельских сюжетов, несмотря на известные колористические достоинства, не представляются сейчас сколько-нибудь значительными. Они нарочиты, а порой внутренне неубедительны. Церковная живопись Нестерова явно склонялась к закату. Последняя работа для церкви была им сделана по заказу промышленника П.И.Харитоненко для Троицкого собора в Сумах. Здесь Нестеров и завершил свою деятельность храмового живописца. Харитоненко был миллионером, увлекался коллекционерством, в его большом собрании было много вещей Нестерова. В Сумах - городе, насчитывающем в то время около 30 тысяч жителей, Харитоненко основали ряд учреждений - приюты, больницы, разного рода училища, богадельни. В честь И.Г.Харитоненко, отца Павла Ивановича, в Сумах даже был воздвигнут монумент. П.И.Харитоненко построил городской собор, а Нестерова и Щусева пригласил его украсить. Образа, исполненные для соборного иконостаса, видимо, нравились Нестерову. Он считал, что здесь кое-что нашел. Художник был увлечен чисто живописными задачами и пытался следовать традициям древнерусской иконописи.
Работа над заказом Харитоненко заняла у Нестерова почти два года, но она не была единственной в 1913-1914 годах. В своей станковой живописи он снова возвращается к старой теме, отбрасывая сомнения в ее истинности, - теме человека, посвятившего жизнь религии, нашедшего внутренний душевный покой вдали от мира. В ряде картин того времени или написанных несколько раньше, таких, как «Вечерний звон», «Схимник», «Тихие воды», «Старец» («Раб божий Авраамий»), «Лисичка», перед зрителем предстает поэтический мир тихой человеческой жизни - мир людей, уже обретших внутренний покой и чистую радость восприятия природы, мир созерцательный, далекий от больших страстей, волнений и тяжелых раздумий времени. Художник, разрабатывая старую тему, еще начатую в «Пустыннике», точно пытался утвердить свои идеалы, не привнося в них раздумий и сомнений в жизненной погрешимости.