Ирина Никонова о Михаиле Нестерове

Глава третья

Иллюстрации близки произведениям В.Г.Шварца - прекрасного художника, еще в 60-х годах возродившего в русской живописи интерес к отечественной истории. Дух спокойного, мягкого повествования - отличительная черта этих работ. Увлечение Шварцем, обращение к его принципам решения исторической картины было характерно для того времени. А.Ростиславов в своей монографии о А.П.Рябушкине писал, что ученики тогдашней Академии художеств (речь идет о периоде 1885-1888 годов) находились под сильным влиянием Шварца, знаменитые альбомы которого были для них настольной книгой. Многие сцены, такие, как «Постройка Потешного городка (Презбурга) в селе Преображенском», «Измайловский ботик на реке Яузе», «Постройка судов» изображались Нестеровым на фоне пейзажа. В них художник стремился передать общее настроение, общий дух происходящего. Движения людей спокойны и неторопливы, так же как спокойна и тиха природа, их окружающая. Произведения того времени весьма разнообразны. Нестеров работает над сказочной тематикой - «Царевна» («Искра»), над бытовым жанром - «Старый да малый», пишет две картины, посвященные памяти скончавшейся жены, - «Христову невесту» и «Смертный час». Картина «Христова невеста», написанная по мотивам жизни керженского старообрядчества, была новой для живописи того времени как по сюжету, так и по своему образному решению. На сравнительно небольшом полотне среди безлюдного пейзажа изображена девушка, полная глубокой задумчивости и сдержанной скорби.

«Христова невеста» отражала мысли и чувства Нестерова, его душевные переживания, связанные с потерей самого близкого человека - жены. «Образ ее не оставлял меня, везде я видел ее черты, ее улыбку... Тогда же явилась мысль написать «Христову невесту» с лицом моей Маши... В этой несложной картине тогда я изживал свое горе. Мною, моим чувством тогда руководило, вело меня воспоминание о моей потере, о Маше, о первой и самой истинной любви моей». Впоследствии Нестеров, да и многие исследователи связывали изменения в его творчестве с тем периодом жизни художника, когда сила любви и трагедия утраты вложили в его искусство «недостающее содержание, и чувство, и живую душу», определили весь духовный импульс творчества в дальнейшем. Нестеров придерживался этой точки зрения до конца жизни. В своем очерке о Ярошенко в 1942 году он писал: «Смерть жены вызвала перелом в моей жизни, в моем сознании, наполнив его тем содержанием, которое многие ценят и теперь, почти через шестьдесят лет. Оно и посейчас согревает меня, уже старика, и чудится мне, что и Крамской не осудил бы меня за него. Все пережитое мною тогда было моим духовным перерождением, оно в свое время вызвало появление таких картин, как «Пустынник», «Отрок Варфоломей» и целый ряд последующих, создавших из меня того художника, каким остался я на всю последующую жизнь». Однако «Христова невеста» связана не только с личными переживаниями художника. Она явилась отражением определенных процессов, происходивших в русской культуре, в общественной жизни. В то время среди интеллигенции был широко распространен интерес к старообрядчеству, имевший весьма различные направления. С одной стороны, еще в 60-х годах многие искали в старообрядчестве «революционную силу», видели в этом явлении форму протеста существующему порядку. Среди старообрядцев пытались вести в 70-х годах свою пропаганду народники. С другой стороны - славянофилы видели в них истинных носителей «русского духа», как бы реальное свидетельство ограждения России от надвигающихся перемен. Последнее было весьма близко умонастроениям Нестерова. В те годы пользовались большим успехом романы П.И.Мельникова (Андрея Печерского) «В лесах» (1868-1874) и «На Горах» (1875-1881), посвященные современной жизни и быту старообрядцев. В.Н.Бакшеев в своих воспоминаниях о годах, проведенных в Московском Училище живописи, рассказывал, что Левитан, Нестеров, Архипов буквально зачитывались романами Мельникова-Печерского, «восхищаясь поэтическими картинами русской природы и старинного русского быта». Образ христовой невесты во многом возник у Нестерова под впечатлением этих книг. Однако картину нельзя считать иллюстрацией. В этой ранней работе Нестеров прежде всего хотел отразить нравственные поиски людей своего времени, отличные от обычной повседневности.

Образ христовой невесты, возможно, был навеян и историческими трудами того времени, желанием воплотить идеал иночества, подробно рассматриваемый в сочинениях И.Е.Забелина, посвященных истории допетровской Руси. В картине оживала старина, сохранившаяся еще в русском старообрядчестве. Старообрядцы, почитавшие себя истинными хранителями национального прошлого, явились для Нестерова как бы реальными выразителями народного духа, начала которого лежали в истории допетровской Руси. Уже несколько позже, в 1889 году, Нестеров писал А.А.Турыгину из Италии, что в споре с иностранцами он стоял на позиции XVII века и был причислен ими к партии «панславистов». «Христову невесту» можно одинаково принять за исторический образ и за современный. Это пока еще не совсем осознанное соединение истории и современности весьма характерно для многих дореволюционных произведений мастера. В то время Нестеров, видимо, уже имел репутацию исторического живописца. В 1887 году он получает из Кяхты заказ на картину «Первая встреча царя Алексея Михайловича с боярышней Марией Ильиничной Милославской». В журнале «Нива» за 1888 год появляются его рисунки: «Видение Козьмы Минина», «Поход московского государя пешком на богомолье в XVII веке», «Свадебный поезд на Москве в XVII веке», а в журнале «Север» - «Архимандрит Дионисий и «писцы борзые». Для художника эти работы не случайны - они определяют круг его интересов, недаром он с увлечением читает «Историю государства Российского» Карамзина и другие исторические труды. Но художника влекла в те годы уже иная сторона - внутренняя душевная жизнь его героев.