Ирина Никонова о Михаиле Нестерове

Глава седьмая

Нестеров был весьма целеустремлен в своей поездке - его интересовали только памятники, связанные с византийской культурой. Он писал родным из Палермо: «С дня на день убеждаюсь, что эта поездка в Италию не будет похожа на первую, где не было ни задач каких бы то ни было, ни ответственности перед собой, ездил, наслаждался и отдыхал». Заручившись еще в России рекомендательным письмом Прахова к русскому консулу Троянскому, Нестеров получил возможность осматривать беспрепятственно все то, что его интересовало. В Палермо его особенно поразила Палатинская капелла, построенная в -XII веке королем Роджером II, рассчитанная на небольшое число посетителей. 12 июля 1893 года художник писал Турыгину: «По великолепию своих мозаик и архитектурных деталей лучшего мудрено придумать, тут что ни капитель - то шедевр, что ни орнамент - то строгая, высокая красота, мозаики - лучшие по технике и разработке сюжета. Тут творения мира и человека, Ветхий завет и жизнь апостола Павла трактованы просто, ясно и с увлечением (конечно, при полной примитивности форм). Здесь, быть может, сила Византии сказывается более ярко, чем где-либо из виденных мною остатков этого искусства с колоссальным будущим, задержанным историческими случайностями». О Палатинской капелле Нестеров писал впоследствии: «...мозаики ее великолепны. Они, как драгоценный жемчуг, мягко сверкают по стенам, аркам, потолкам капеллы». Из Палермо по удивительно живописной дороге, по сторонам которой тянулись горы то густо-лиловые, то бледно-лазоревые, Нестеров попадает в небольшой высящийся на скале городок Монреале. Осматривает там собор с его мозаиками, которые по достоинству ему представляются сильно ниже палатинских, «если бы не замечательный «Христос», послуживший прототипом для двух лучших изображений в русской школе - Христа Иванова («Явление мессии») и Васнецова (во Владимирском соборе) и нескольких композиций на темы из «Нового завета».

Художник посещает и собор в Чефалу, однако его мозаики, за исключением расположенных в апсиде, мало прибавляют к виденному ранее. Из Палермо, миновав Неаполь, так как «дела ему не было, а развлекаться было некогда», Нестеров прибыл в Рим, где остановился на виа Аврора, неподалеку от знакомой ему уже по прежней поездке виа Систина, в пансионе Марии Розада, в небольшой комнате, окна которой выходили на Римскую Кампанью. Здесь он познакомился с Дмитрием Власьевичем Айналовым, профессором Казанского университета, учеником крупнейшего русского ученого, историка византийского и древнерусского искусства Никодима Павловича Кондакова. Как Н.П.Кондаков, так и Д.В.Айналов стали впоследствии основоположниками советской науки о древнерусском искусстве. Айналов, узнав, что Нестеров является автором «Варфоломея», стал постоянным его спутником по Риму. Он помог художнику ознакомиться и с древнехристианскими базиликами, с памятниками византийского времени. Нестерова особенно привлекали в Риме две церкви - Санта Мария Маджоре и Сан Джованни ин Латерано. Там он бывал почти ежедневно, усердно зарисовывал все, что привлекало его внимание. Благодаря Айналову художник осмотрел мозаики и в других римских базиликах, не упомянутых в списке, составленном для него Праховым. Побывал в церквах Сайта Мария ин Трастевере, Сан Клименте, Санта Пуденциана, в церкви Козьмы и Дамиана, в римских катакомбах - словом, почти всюду, где сохранились памятники древнего христианского искусства. О тогдашнем пребывании в Риме у художника на всю жизнь остались самые отрадные впечатления. Именно там у него возникло понимание глубокой преемственности, существовавшей в истории культуры Италии. Колорит мозаик церкви Санта Мария Маджоре напоминал ему живопись Веронезе и Тициана. В Риме Нестеров не ограничился знакомством с памятниками раннего христианства или средневековья, он проводил многие часы в Ватикане, в Сикстинской капелле, изучал творения Микеланджело и Рафаэля. «Все это действительно велико и благородно,- писал он из Рима Турыгину, - и не мне пытаться передать красоту виденного». В этой фразе очень многое заключено для понимания личности Нестерова как художника. Он всегда был крайне скуп на восторги, сдержан в эмоциях и в своих зарисовках пытался только фиксировать виденное, а не претворять его образно.

В Риме Михаил Васильевич познакомился с русскими учеными-археологами. Проводил с ними время в бесконечных спорах. В то время русских, живших далеко от России, волновала, так же как и Нестерова, судьба родной страны, ее путь, историческая судьба ее народа. Нестеров умел связывать историю и настоящее. Для него история жила в современности, как для любого творческого человека. Он писал Турыгину из Равенны: «...я восхищаюсь самим предметом, а не по поводу его. Противное же мне напоминает одного старика, который, будучи в вилле Адриана, брал в руки первый попавшийся камень и замирал над ним, и он же был совершенно глух и бесчувствен к смыслу московских колоколов, их своеобразной музыке, их повествовательной мелодии - этому человеку нет места в деятельной поэтической жизни божьих созданий, он не поймет ни Глинку, ни Баха, не поймет шума лесного, пенья соловья и ропота ручейка... В «Византии» я увлекаюсь не тем, чего нет вовсе или что было, но тем, что есть и в неприкосновенности дошло до нас, я увлекаюсь заложенной туда живучей силой, которая только случаем была приостановлена в своем развитии, верю в ее будущность, как в будущность серьезной и творческой силы русского народа, в судьбах которого есть общие мотивы с Византией. Я знаю недостатки ее, гляжу на них с критической осторожностью и надеюсь, что чувство мое меня не обманет». Жизнь изменила многое из предположений Нестерова. Однако в этом письме, написанном в 1893 году, со всей очевидностью выступает столь свойственное ему программное отношение к искусству, к миссии художника, не частная озабоченность самим собой, а серьезные, пусть даже ошибочные, размышления о судьбах русского искусства. Нестеров с сожалением покидал Рим. Но впереди была Флоренция, которую художник нашел такой же тихой и задумчивой, как четыре года назад, при первом посещении. Жил он все там же, в гостинице Каза Нардини, расположенной неподалеку от собора. Нестеров побывал в галереях Питти и Уффици, в церквах Сайта Кроче и Санта Мария Новелла, в монастыре Сан Марко с его замечательными фресками Фра Беато Анджелико и собранием миниатюр, заехал в Пизу.