Ирина Никонова о Михаиле Нестерове

Глава одиннадцатая

«Вот, брат, Шаляпин какого наделал в Милане шуму,- писал Нестеров Турыгину,- показал им, каков русский мужичок есть», и художник, до слез взволнованный, послал Шаляпину письмо «с выражением чувств». В 1901 году Нестеров впервые попал в Московский Художественный театр. Смотрел он два спектакля: «Дядю Ваню» А.П.Чехова и «Доктора Штокмана» Г.Ибсена. Обе постановки произвели на него большое впечатление, и художник советует Турыгину их увидеть. В следующем году Нестерову удалось посмотреть «Мещан» М.Горького и снова «Доктора Штокмана». Он был очень чуток к подлинно новым явлениям в искусстве, если они были значительными. После посещения Большого театра, где Нестеров слушал Шаляпина и Собинова, и постановок Художественного театра он писал Турыгину: «...ах, как это все хорошо, ну разве это не возрождение? Какой живой, горячий подход к искусству - сколько во всем этом еще увлечения, вдумчивости, желания изыскать новые формы. Сердце радуется, сам молодеешь».

Нестеров был глубоко возмущен писаниями критиков «Нового времени» по поводу Художественного театра. Они его задевали не только своей «гнусной, завистливой пошлостью и бездарностью», а еще и тем, что «им («Новым временем») питаются большие десятки тысяч, что оно своей подлой деятельностью отодвигает и без того трудное дело художественного развития масс на долгие годы». Его волновало это как человека, которому, как он говорил, дорого то, чем люди будут жить, чем они питаются, куда направят свой путь и путь своих детей. Он был возмущен, что «гг. Булгаковы, М.Ивановы и прочие людишки бросают этим избранникам нашей культуры, нашего художественного воспитания в колеса щепки! Людишки, недостойные развязать ремень всем Шаляпиным, Чеховым, Коровиным, Горьким, Малявиным,- осмеливаются дышать своим зловонием на этих божией милостью артистов - поэтов и художников!» В январе 1903 года проездом в Абастуман Нестеров видел в Художественном театре новую пьесу М.Горького «На дне». «Тут, брат, показана такая картина, такие образы и типы, такая сила, новизна и яркость изображения. Великолепный замысел Горького так дерзко-даровито воплощен артистами, что дух захватывает, а нервному человеку так прямо «мат». Художника восхитила и взволновала игра актеров, особенно И.М.Москвина, игравшего Луку, О.Л.Книппер-Чеховой (Настя) и В.И.Качалова (Барон). В письме к Турыгину мы находим удивительно точную характеристику образов, созданных ими.
«Театр, - писал художник,- становится уже не театр, а жизнь, где нет актеров, а есть люди - худые и хорошие, но уже не актеры». Нестеров горячо восхищался талантом А.П.Чехова, и смерть писателя потрясла его как личное горе.

В 1900-1904 годах в жизни Нестерова важную роль играл А.М.Горький. Впервые художник услышал о Горьком от Ярошенко. К тому времени был уже закончен Владимирский собор, и Ярошенко, несмотря па чувство большой дружбы и симпатия к Нестерову, не упускал случая съязвить по поводу им содеянного. В один из таких моментов Ярошенко попалась на глаза небольшая книжка-это были ранние рассказы М.Горького («Челкаш» и другие). Ярошенко спросил Нестерова, читал ли он это. И, получив отрицательный ответ, был крайне возмущен, вдобавок Нестеров даже не слышал и имени автора. «Ну и досталось же мне тогда - прокис-то я в своем Владимирском соборе, и многое еще было сказано». Нестеров захватил с собой книжку и дома прочитал ее залпом. Художник сразу был покорен большим дарованием, и уже на следующий день они вместе с Ярошенко пророчили Горькому большую судьбу. «Помечтали мы тогда изрядно». Молодой художник в то время вряд ли думал, что он будет близок с А.М.Горьким. Знакомству своему с писателем Нестеров был обязан Леониду Валентиновичу Средину, с которым он встретился в 1894 году, в свой первый приезд в Крым. Средин был врачом. Тяжелая болезнь легких обрекла его на почти постоянную жизнь в Ялте. Он был тонким знатоком литературы, музыки, живописи. В его дом в те времена тянулся «интеллигент» всех толков. «На срединском балконе,- вспоминал Нестеров много лет спустя,- бывали и марксисты, и идеалисты, там всем было место, как у Ярошенко на Сергиевской (квартира Ярошенко в Петербурге) или у них же в Кисловодске. Какая-то неведомая сила влекла на этот балкон как ялтинских обывателей, так и заезжих в Крым». Средин жил в доме художника-пейзажиста Г.Ф.Ярцева. Здесь бывали частыми гостями Чехов, Горький, Левитан, Виктор Васнецов, Мамин-Сибиряк, Собинов. Мария Николаевна Ермолова говорила Нестерову, что она «на срединском балконе отогревается от московской стужи».

В 1904 году Нестеров писал Турыгину после очередного посещения Срединых: «В семье доктора я привык отдыхать от житейской сутолоки, грязи и вони, атмосфера жизни этого скромного, но в высокой мере содержательного человека совершенно исключительная. Несмотря на тяжелую форму чахотки, там нет никогда уныния, нет апатии к жизни, удивительная гармония, покой и простая естественная ласковость всей семьи, очень любящей и приятной. Сам доктор-человек обеспеченный (он приходится родственником Станиславскому-Алексееву), несмотря на свою прикованность к своей комнате, своей постели, не тяготится своей печальной жизнью и не удручает ею своих близких. Глубокий, редкий интерес ко всему, чем живо человечество, чем оно дышит и на что смотрит с упованием в будущее,- глубокий интерес ко всему, «чем люди живы», проявляет этот человек неустанно, переваривая, передумывая, взвешивая и очищая в себе самом,- готовый постоянно делиться своим богатством с окружающими. <...> Философия и искусство в лице Средина имеют воодушевленного истолкователя и тонкого ценителя.