Часть четвертая
513. П.И.НЕРАДОВСКОМУ
Москва, 7 июня 1932 г.
Глубокоуважаемый и дорогой Петр Иванович!
Ваше письмо, переданное мне Александром Андреевичем, очень тронуло меня своей теплотой. Ах, эта теплота! Как она завораживает меня всегда. Все, что Вы пишете о том, о сем, якобы свойственном мне, быть может, и не существует на самом деле, но я ведь «юбиляр», мне стукнуло семьдесят, и я говорю себе: «Пусть будет это на день моего юбилея так, как думает Петр Иванович и, быть может, еще кое-кто, а потом, па другой день я стану опять таким, каким я есть на самом деле, тем более что ведь иным и быть не могу». Что же делать - не могу и не могу. Ал. Андр. Вам порасскажет о моих очередных житейских бестактностях. Расскажет Вам А.А., как прошел день моего семидесятилетия. Из художников было двое: Грабарь и Щусев, кое-кто из собратий прислал любезные письма. Вообще было в этот день шумно, людно, сказано было немало лестных слов, но я ведь «старый воробей», силы свои знаю и не был никогда склонен их преувеличивать...
Буду рад Вас видеть у себя в Москве. Бр. Корины уже в Париже и к 20 июня предполагают быть в Москве. Будет о чем поговорить, послушать, повидать. Вот что молодит меня - это будущее мне любезных братьев.
514. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 4 июля 1932 г.
[....] Корины приехали, и в тот же вечер были обе пары у нас. С виду изменились мало, выглядят хорошо, хорошо одеты (кроме старых, летних блуз), полны планов, много говорили об Италии, где сейчас нет ни музыки, ни пенья (раньше вся Италия пела и играла). Много видели чудес в музеях. Хороши впечатления от Сорренто, от М.Горького...
Внутренний облик братьев остался прежний. Много говорилось о Париже, тамошнем искусстве, его крайнем полевении в сторону «беспредметности»... и проч. Если П.И. приедет, братья многое ему порасскажут. Сейчас Павел начинает кончать портрет Горького (на квартире М.Горького). Между прочим, ему предложили занять место старшего реставратора в музее. В должность он вступит через два месяца, по окончании портрета и после поездки в Палех.
На другой день по приезде Павел (с женой) был еще и уже в полном европейском костюме, выглядит Павел итальянцем.
Что у Вас в музее, началась ли «реконструкция»?
Так через неделю собираюсь в Мураново, где пробуду недели две.
515. А.А.ТУРЫГИНУ
Мураново, 24 июля .1932 г.
Вчера получил письмо от Е.П. Она пишет о Кориных, все это настолько интересно, что я хочу поделиться с тобой и П.И. Вот точные ее слова: П.Д. получил такие предложения: за портрет М.Горького ему строят мастерскую с квартирой и дают какой-то процент с репродукций, кроме того заключают «контрактацию». Ему обеспечат 1000 р. в месяц, на четыре года, чтобы он писал свою картину, но, кроме того, он должен написать два портрета. Музей он должен оставить, но он хочет сохранить за собой руководство (бесплатно).
Александру Дмитриевичу предложена контрактация на два года по 750 р. в месяц, и если он напишет то, что им не подойдет, он им отдаст свои копии икон. Работа П.Д. идет хорошо, быть может, если вернусь и они не уедут еще в Палех, то портрет еще увижу (вернуться думаю в Москву к 1 августа). Вот какие дела... Без меня был Павлов, спрашивает, буду ли что я иметь против того, чтобы издать портрет Ивана Петровича в красках - конечно, не буду ничего иметь, но хотелось бы и мне «на бедность» выторговать «процент».
Живется мне в Муранове чудесно, погода дивная, и я немного посвежел, а «в общем и целом», конечно - старье. Ну да ладно, «наплевать», как скажет мой благородный друг Турыгин. Что у вас в музее, что реконструкция и проч.?
Да, тут мне как-то сообщили, что меня хотят сделать ректором новой Академии, «невероятно, но факт», сказал бы я... Ну тогда, брат Турыгин, и тебе место будет, чем ты не профессор, если я ректор.
Будь здоров, поблагодари меня за интересное письмо.
516. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, август 1932 г.
[...] Вчера видел портрет Макс. Горького - он впечатляющий. Корин сумел найти суть темы, главное, что есть в человеке, портрет содержательный, значительный и, конечно, лучший с Горького написанный. Краски еще не те, что могли бы быть после Венеции, после Тициана, Веронеза, Тинторетто, фон же - пейзажный фон Неаполитанского залива, неожиданно хорош, красочен - хотя, быть может, по своей внешней реальности более реален, чем фигура психологически тонкая, глубокая, но писанная не на воздухе - недостаточно еще слитая с фоном. Что касается «контрактации», то, увы! она еще далека до полного «уточнения» и еще не подписана братьями. Младший уже уехал, старший уезжает на днях на месяц. Он жестоко устал за последние десять месяцев непрерывной работы и всяческих «восприятий».
Я изрядно отдохнул, прожил среди мне любезной обстановки, с интересными, дружески настроенными ко мне людьми.
Сейчас здесь адова жара, и я уже снова мечтаю о юге, о Бахчисарае, о милом садике с виноградом, со всяческими плодами, медом и проч., но до этого еще далеко, - лишь к концу октября думаю попасть туда. Все, что пишу о Кориных, при случае передай П.И.
Дальше » |
