На главную             О русском
художнике
Михаиле
Нестерове
Биография Шедевры "Давние дни" Хронология Музеи картин Гостевая
Картины Рисунки Бенуа о нём Островский Нестеров-педагог Письма
Переписка Фёдоров С.Н.Дурылин И.Никонова Великий уфимец Ссылки  
Мемуары Вена 1889 Италия 1893 Россия 1895 Италия, Рим 1908   Верона 1911
Третьяков О Перове О Крамском Маковский О Шаляпине   О Ярошенко

Письма Михаила Васильевича Нестерова

   
» Вступление
» Часть первая
» Часть вторая
» Часть третья
» Часть четвертая - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 - 30 - 31 - 32 - 33 - 34 - 35 - 36 - 37 - 38 - 39 - 40 - 41 - 42 - 43 - 44 - 45 - 46 - 47 - 48 - 49 - 50 - 51 - 52 - 53 - 54
Михаил Нестеров   

Часть четвертая

461. С.Н.ДУРЫЛИНУ
Москва, конец июня 1928 г.
Дорогой, любимый Сергей Николаевич!
Спасибо за ласковое письмо. Оно, как всегда, овеяло меня Вашей любовью. Спасибо Вам за нее. Что я делаю... Пишу, пишу и буду писать. Планы писанья обширные. Кончаю «лирический портрет», быть может, назову его иначе. Выходит (если сегодня не испорчу) свежо, и не на шестьдесят пять лет. Когда кончу, напишу о нем подробней. Ближайший план - написание отдельного портрета с Н.И. и переработка прошлогоднего из двойного на однофигурный, с местным, тютчевским пейзажем на фоне. А потом еще два проекта. Один другого замечательней. Но Вы спросите: откуда этот неугомонный старик возьмет сил? Думаю - «бог даст», не иначе. Один из ближайших проектов: больная, лежащая много лет в ожидании смерти, девушка, прекрасная, с такими глазами, каких не удалось написать Нестерову ни на одной «Варваре». Она, эта милая с темными локонами больнушка, когда узнала о моем намерении, будто бы сказала, что «она этому рада, что если это исполнится, то она будет думать, что жизнь ее прошла недаром». Каково! И к чему это обязывает художника! Еще затем, быть может, не менее интересная, но о ней говорить, быть может, еще рано. Пусть все созреет. И если начну уже к осени, тогда напишу. Во всяком случае, тема «моя», несмотря на то, что одновременно и «портретная» тема. Писанье идет, кажется, успешно. Сейчас самый интересный по воспоминаниям год - 1907-й (выставка, начало Ордынки и проч.).

462. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 24 июня 1928 г.
[...] Что-то ты медленно читаешь и все еще не можешь дать мне свое «Заключение». П.И., конечно, буде он пожелает, дать все можно, а потом возьми и сделай так, как я тебя просил. Ну вот об этом пока и довольно, а то ты заскучаешь... Стар ты стал и непокладист, посмотрю я на тебя. Конечно, не молодею и я, а все же «молодчина». Только что кончил портрет Веры. Тот самый «лирический портрет», о котором думал. Вышел ли он «лирический» - не знаю, но, по общему отзыву его видавших, он поэтичен и писан не стариком. Да я и сам знаю, что старики пишут иначе. Есть свежесть, есть мастерство, коим я не отличаюсь и не отличался раньше. Словом, в этом смысле пока что еще жить можно и вот пока еще я не остыл, так сказать, «с разбегу», начинаю другой портрет-пар-тину? Очень трудную по выражению, по напряженности всей темы. Нервам достанется. Но я думаю, что если голова не удастся (в ней все дело), то возьму да и брошу, что с меня возьмешь, с такого... На той неделе примусь за это дело. Оно отодвигает поездку в Мураново, переписку портрета Тютчевых (брата и сестру разъединяю). Сестру оставляю на прежнем холсте, брата пишу на новом. Вообще планов целый ворох. [...]

463. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 1 июля 1928 г.
Твое письмо, Александр Андреевич, получил сегодня. Путаницу, что ты усмотрел в писаньях, распутает Е.П-на... Она все тебе подберет, всему даст свое место. Что в писаньях есть длинноты, что не все в них проработано, знаю. Если будет время, это можно будет поисправить. Короткие характеристики, как «М.Н.Ермолова», то, что они не входят в план, а сами по себе - это не беда. Такие «этюды» пишутся тогда, когда внезапно приходит желание, - есть охота - тогда садишься и пишешь. Выходит иногда кратко, но ярче, чем если бы я к ним добирался постепенно. Они у меня в своем месте, где-нибудь среди актерской братии, найдут себе пристанище. Этюд о Ермоловой «спецам» нравится своей сжатостью, он, быть может, ярче, чем растянутый «Шаляпин». О передвижниках «поштучно» писать не буду: ну что я скажу об Ефимке, об Максимке. Что один был глуп, другой пил горькую - не стоит, а цена им как художникам и без меня будет видна из их произведений, что висят по музеям. О Праховых, о В.Васнецове написано много, в свое время прочтешь... (половина написанного - еще в рукописи). Одна из задач моих, чтобы те, что когда-нибудь захотят прочесть, что написал я, не заснули и не выругали меня за то, что я отнял у них драгоценное время на такую скуку, как передвижники. Об этой почтенной «секте» писалось много. Их пересчитывать еще, как баранов, нет нужды, надоело! Да и не такой уж я их поклонник и верноподданный, чтобы забыть ради них многое другое. Я ведь «беспартейный». Говорю я столько же о художниках разной масти, о художестве, как и о том, что видел, слышал, как сам жил-поживал, как писал, как грешил и каялся.
Вот о чем мне писать интересно, а ты с передвижниками... Ну их! Большинство моих характеристик своей братии - художников - будут кратки, в двух-трех метких словах и готово... Даже такой, как А.И.Куинджи, всегда благожелательный ко мне и такой своеобычный, проходит в моих воспоминаниях попутно. Будет маленький особый этюд о В.В.Верещагине. О Поленове по нескольку слов в двух-трех местах, и только. Ничего «заказного», обязательного... Пишу, что бог на душу положит. Сейчас пишу 908 г., Марфо-Мариинскую обитель. Осталось еще лет восемь (до 17 года). Портрет Веры кончил, он нравится, говорят, написан свежо, красиво, хоть бы и двадцать лет тому назад, и то бы ладно. Будем думать, что так... Сейчас работаю над портретом-картиной. Тема не по годам - трудная. Модель прекрасная, но полуживая. Два дня работаю, три дня она отдыхает. [...]


Дальше »

Из воспоминаний Нестерова: "И мы инстинктом поняли, что можно ждать, чего желать и что получить от Перова, и за малым исключением мирились с этим, питаясь обильно лучшими дарами своего учителя... И он дары эти буквально расточал нам, отдавал нам свою великую душу, свой огромный житейский опыт наблюдателя жизни, ее горечей, страстей и уродливостей. Все, кто знал Перова, не могли быть к нему безразличными. Его надо было любить или не любить. И я его полюбил страстной, хотя и мучительной любовью... Перов вообще умел влиять на учеников. Все средства, им обычно употребляемые, были жизненны, действовали неотразимо, запечатлевались надолго. При нем ни натурщик, ни мы почти никогда не чувствовали усталости. Не тем, так другим он умел держать нас в повышенном настроении."



цветок


М.Нестеров © 1862-2022. Все права защищены. Почта: sema@nesterov-art.ru
Копирование материалов - только с согласия www.nesterov-art.ru :)