Часть первая
125. РОДНЫМ
Севастополь, 10 апреля 1894 г.
Дорогие папа, мама и Саша!
Сегодня рано утром после тихого плавания увидали славный Севастополь. С моря вид на него чудный, на вершине виден «Адмиральский» Владимирский собор, ближе справа лежит Херсонес, налево вдали виден знаменитый Малахов курган...
Мы с попутчиком - одесским доктором - отправились в гостиницу Вентеля - недорогую и чистую, и заняли сообща номер.
И немедля же наняли возницу (коляска) и начали объезд Севастополя и его окрестностей. Первое осмотрели Адмиральский собор, поклонились могилам славных героев севастопольских: Лазарева, Нахимова, Корнилова и Истомина. Они лежат в подземной церкви (в византийским] стиле), могилы их достойны их имен. Дальше поехали в древний город Херсонес (верстах в четырех). Там некогда, по преданию, крестился князь Владимир Святой. Там внутри храма (нового) сохраняются остатки древнего храма и место купели. Живопись неважная: внизу немца Риса, наверху Корзухина.
Из Херсонеса поехали в монастырь св. Георгия за одиннадцать верст, монастырь этот тоже древний, до христианства был там храм Весты, и по преданию на этом месте учил Андрей Первозванный. Вид оттуда поразительный - внизу, в подножье черных глубоких скал плещется море, по уступам лепятся постройки монастырские, даль подернута дымкой (сегодня день серый и прохладно).
Там мы позавтракали, напились чаю, погуляли, я нарисовал голову одного монаха, молодого, родом ярославца, с него как будто списаны те святые князья, которые видны и теперь еще на стенах соборов ярославских, углицких и пр. Голова эта, хотя и спешно нарисованная, пригодится мне для «Александра Невского». Дальше поехали в Балаклаву - это греческая колония, ничем особенно не замечательна, около нее есть старая крепость генуэзцев и чудная корабельная бухта, туда посылают также больных.
Обратно, по дороге к Севастополю, заехали на французское кладбище. Там лежит до 45 тысяч французов. Место это содержится безукоризненно; масса венков с самыми трогательными и громкими надписями говорят о недавних горячих франко-русских празднествах.
Приехали домой, заплатили извозчику 7 р. и завтра, съездивши на Братское кладбище (а сегодня погулявши по Нахимовскому проспекту), поедем дальше через Симеиз, Алупку и в конце недели доберемся до Ялты (от Севастополя через Байдарские ворота на лошадях езды часов двенадцать-четырнадцать, 75 верст). Но остановка в Симеизе и Алупке займет два-три дня (там дивный вид, как и у Байдарских ворот - с них открывается панорама на долину Крыма). Поездка вдвоем и обойдется вдвое дешевле. С Ялты же у меня своя программа: я поселюсь на одном месте и буду уже «отдыхать», думаю написать несколько этюдов...
Воздух и здесь уже легкий, прекрасный и появилась знакомая мне по этюдам лиловость, мягкость красок. [...] Хорошо здесь, особенно теперь, цветут розы, миндаль, видно синее море, очень хорошо... Севастополь навевает мирное и задумчивое чувство - то чувство, которое знакомо нам всем, когда приходится быть в монастыре... (постройки прекрасны и все каменные). Да! Севастополь как бы и до сего дня тоскует и тихо вздыхает о тяжелой своей године. [...]
126. А.М.ВАСНЕЦОВУ
Ялта, 17 апреля 1894 г.
[...] В Крыму я несколько дней, успел объехать все южное побережье от Байдар до Гурзуфа. Эти дни проведу в Ялте, а там уеду дней на десять-двенадцать в Симеиз, там хорошо и недорого. Был у А. А. Рязанцева, он постарел (живет с вашим земляком из Казани). Встретил меня ласково, он все тот же добрый, цельный человек, каким я его запомнил с детских лет... Пообедав плотно, пошли гулять, забрались в горы, в лес (к Ярцеву), много поговорили, много воспоминаний прошло перед нами. Я передал ему Ваш поклон и теперь передаю Вам от него таковых же результатов (большой). Завтра заберусь в Магарач с утра, а послезавтра удалюсь в одиночество (Симеиз), там пусто, но хорошо. Крым, начиная с рекомендованного Вами Георгиевского монастыря до Гурзуфа, делает впечатление привлекательное, но - увы! - не грандиозное: он как бы в наряде великана, но не великан.
(Георгиевский монастырь и Байдары напомнили мне Ваши картины). В монастыре я встретил редкого по своей чистоте типа великорусского монаха - молодого послушника из ярославцев, эти мечтательные глаза, странная улыбка, кудри русые, все это напоминает наших благоверных князей, лики которых мы видим в древних церквах Москвы, Ярославля, Костромы... Монаха этого я заметил в альбоме у себя.
Климат Крыма дивный, и правду говорят, что он только мертвых не воскрешает, и я сильно надеюсь на его чудодейственность. [...]
127. А.А.ТУРЫГИНУ
Ялта, 24 апреля 1894 г.
[...] Ты, как человек любознательный, пожелаешь знать мои впечатления о Крыме, о «Тавриде»...
Увы! они не первого сорта; дело в том, что я попал сюда в недобрый час - все время ненастье, дождь, туман, и Крыма, того Крыма, о котором говорят, побывавши здесь с сладким чувством мечты, я не видал почти. А туманы мне не нравятся...
«Серенькие денечки» хороши на удачных пейзажах и пригодны для меланхолического фона в картине, а не для человека, ищущего радостей, тепла и света, едущего за всем этим за тысячу верст. Я, конечно, постараюсь быть справедливым и не забракую вовсе Крым, но теперь, в эти дни и к моему настроению, он не совсем подходит, я бы желал иного...
Крым сравнивают с приятно написанной акварелью, это правда, но и то в нем еще курьезно, что он напоминает человека, желающего казаться выше своего роста - величие его сомнительное, бутафорское...
Но довольно, я обещался быть справедливым и обещаюсь быть с этой минуты сдержанным. [...]
Дальше » |