Часть первая
49. РОДНЫМ
Абрамцево, 8 апреля 1890 г.
[...] Праздники я провел скучно, причин тому много: во-первых, погода стояла скверная - то дождь, то снег и холодно, затем порасстроился опять и с выставкой. Картина моя хотя и поставлена хорошо, но соседство Репина портит все дело. В общем, картина в Москве, так же как и в Питере, не нравится, за исключением очень немногих чудаков. Оставляя в стороне сюжет ее, остается страшно слабая техника, что особенно заметно, когда картина стоит близко около таких сильных техников, как Репин и Серов. Насколько мне удалось слышать, картиной остались недовольны как те, которые слышали про нее много хорошего - они не нашли ее столь хорошей, - так и те, которые шли посмотреть небывалое безобразие, не нашли также и безобразия большого, словом, и та и другая сторона не удовлетворена.
По отдельностям приходилось много слышать неприятностей: так, одна знакомая барышня, встретив меня на выставке, простодушно заявила, что картина моя «еще не так безобразна», как она того желала бы, начитавшись про нее в газетах. Приходилось слышать и то, что я ненормальный. Два господина уверяли третьего, что они из самых верных источников знают, что я постепенно схожу с ума и т.д... Словом, к четвергу я был совсем готов, и слава богу, что уехал. Уехал и просил, чтобы никаких сведений о выставке мне не давали, зная заранее, что будут бить беспощадно. Наибольшим успехом на выставке пользуются Репин, Архипов и Серов... Иванов сильно хлопочет с петицией в Товарищество, где в виде предлога к распре выставлена просьба о допущении экспонентов в жюри, собрано много подписей, я, не видя еще ничего положительного, пока воздерживаюсь от подписи, памятуя, что написано пером, то не вырубишь топором. Сегодня была у меня Мамонтова и немного утешила меня.
С вчерашнего дня начал работать, хотя пока путного ничего не сделал. На этой неделе хотел бы написать эскиз «Воскресения» для Киева, успешно ли - не знаю.
Дорогая Саша, к тебе на г»тот раз есть у меня просьба, вот она. Воздерживайся употреблять (а паче того злоупотреблять) слова «знаменитый», «известный», «гениальный» и вообще громкие слова в связи с моим именем. Не прими это за лицемерие, это есть нечто, от чего меня постоянно коробит и делается больно. А если это шутка, то шутить этим нездорово и опасно... Да и вообще скажу, что питать те или другие чувства и воображать что-либо запретить нельзя, но думаю, что высказывать вслух, при посторонних в особенности, эти чувства более чем опасно, есть люди злые, они ищут случая посмеяться над слабостью людской и смеются беспощадно...
Свою этюд «Монастырь S.Constanzia» я вчера подарил Е.Г.Мамонтовой, ей подарок понравился. Вообще на нее и Абрамцево сильно я рассчитываю в смысле успокоения нервов...
50. РОДНЫМ
Абрамцево, 1 мая 1890 г.
Дорогие папа, мама и Саша, сегодня я только что вернулся из Москвы, где пробыл 3 дня, были кое-какие дела. [...]
В Москве сильно агитируют экспоненты, готовится петиция, инициатором которой есть Иванов, ему сильно помогает сестра Поленова. Всеми правдами и неправдами собрали четырнадцать подписей. Многие после, разобрав дело, чешут в затылке, да поздно... Я не подписался. Остроухов объявил себя противником этой затеи и готовит контрпетицию, где я тоже не подпишусь, не зная твердо того, как поступлю я тогда, когда у меня будет картина. Если я буду уверен, что в Товариществе я лишний, то уйду из него и без подписей, которые делают лишь ненужный шум и отвлекают от дела. Поленов по своей бесхарактерности не знает, куда пристать, и лишь теряет себя в мнении товарищей и частью молодежи.
Что будет - неизвестно. Приезжал по этому делу Ярошенко и усмирил на время неурядицу, которая загорелась было и между членами. [...]
«Варфоломей» теперь уже в галерее, но я выдержал характер и не побывал там, отложив до приезда Георгиевской. «Пустынник» висит теперь, где этюды Иванова, рядом с «Медведями» Шишкина. Разговаривая с философом о «Варфоломее», я узнал, что в числе моих сильных приверженцев стоит семья Самариных (славянофилы, один из них недавно вел полемику с В.Соловьевым в «Новом времени») и Хомяковы (тоже славянофилы). Это, конечно, утешительно уж по одному тому, что это, как известно, люди очень умные и образованные и стоят во главе целого направления, которое мне симпатично.
Работаю теперь несколько пободрее. Сделал недурной рисунок: «Преподобный Пафнутий Боровский». Только что Е.Г.Мамонтова вернулась из Киева, завтра будет у меня. [...]
51. РОДНЫМ
Абрамцево, 27 мая 1890 г.
[...] Вчера у меня была Е.Г.Мамонтова с большой компанией, принесла (подарок) майскую книжку журнала «Русское обозрение», где Соловьев, позабыв бога и совесть, расхваливает меня, так что совестно просто. Учитель сделал выписку, которую и прилагаю здесь. Эта статья хорошее впечатление сделает на Третьякова, который, кажется, одному М.Соловьеву только и верит. На сей раз он несколько изменяет взгляд на дело, ставя во главе меня и затем уже Богданова-Бельского и других. Начинается статья руганью по адресу Ге и Новоскольцева.
Не читал еще, что написано в «Артисте», но, говорят, хвалят. Эскиз мой «Воскресение» вчера в своей последней редакции Мамонтовой понравился очень и, вероятно, он пойдет в Киев, а также есть еще возможность видеть в Абрамцеве Прахова, который теперь в Питере. [...]
Дальше » |
