Часть первая
На другой день утром подали по целой лоханке кофе, а затем пошли мы на «экспозисион» (выставка). Так как нас было четверо, то сложились и взяли возницу за 2 ф. (такса). По Сен-Жерменскому бульвару проехали вплоть до выставки, над которой, как над малыми ребятами, стоит великан - Эйфелева башня. Пришли, отдали билеты и очутились в отделе скульптуры, прошли ее мельком и начали с французского отдела живописи - семнадцать зал. Тут все лучшие вещи Франции, много из них получили всемирную славу. Все это сперва ошеломляет, блеск удивляет, смелость необыкновенная, ходишь, как в чаду, ноги подкашиваются от усталости, а впереди все новое и новое... Нет конца ему.
Бруни показывал художественный отдел и останавливал внимание на тех вещах, которые ему интересны и симпатичны, а так как мы во многом сходимся, то особенных разногласий не произошло.
Много громких имен было пройдено... но вот первая, затем другая и дальше третья вещи художника, имя его забыл, он тоже звезда. На всех трех представлено утро, на одной сидит матерь божия за прялкой. Она заснула, сидя на террасе, и голуби прядут за нее пряжу, унося ее в утреннее, еще бледное небо. В углу стоит ветка, которую принес ангел. Вдали виден Иерусалим. Глубоко поэтично.
На другой стоит святая, и ее подкрепляют в молитве ангелы, тоже симпатично. Третья также утро, Венеция, и по тихому морю плывет гондола, в ней сидят две монахини и везут умершую девушку - это тоже крайне симпатично...
Дальше Пювис де Шаванн. Его четыре вещи, две из них, кроме того, что оригинальны, но и крайне симпатичны, везде представлены какие-нибудь эпизоды из жизни разных святых.
Вот знаменитый Реньо. Его «Маршал Прими» - последнее его произведение (он был убит один из последних на баррикадах во время осады Парижа лет двадцати пяти от роду). Картина эта, как и многие лучшие вещи, принадлежит отечеству. Ему же стоит памятник в той деревне, где он родился...
Но все это хорошо, прекрасно, оригинально, но не гениально, а между французами есть и гении, которые перевернули все, так сказать, весь художественный мир. Не ушла от них ни одна нация, начиная от нас, многогрешных, кончая американцами.
Первый и величайший из современных французов по-моему есть Бастьен-Лепаж. Каждая его вещь - это событие, это целый том мудрости, добра и поэзии. Не стану описывать каждую вещь в отдельности. Скажу лишь про главную: Иоанна д'Арк у себя в саду в деревне, после работы стоит усталая, она задумалась, задумалась о своей бедной родине, о любезной ей Франции, и вот в этот-то момент восторга и чистого патриотизма она видит между кустов и цветов яблони тени Людовика Святого и двух мучениц. Это так высоко по настроению, что выразить лишь можно гениальной музыкой, стихом или в минуту энтузиазма.
Бастьен-Лепаж умер молодым, а после него умерла и Башкирцева - наша землячка, в которую он был влюблен, вещи которой тоже составляют и украшают выставки Лувра.
Теперь больше ни слова о художниках, перехожу к прозе. Мы проголодались и пошли в так называемую «Русскую избу XV века», где торгует вовсю некий Дмитрий Филимонович - изба его маленькая, а желающих много. Наруже лежит черный хлеб, самовары, внутри обтянуто кумачом, и на полках русская деревянная посуда, и на столе большой самовар.
Он - Филимонович - похож на Палатина, сметливый, энергичный, выучился по-французски и отдает распоряжения на этом языке, так как супруга их, хотя и кончила в гимназии, но не успевает, и штук пять француженок не говорят ничего, кроме «русский квас» и «хорошо».
К избе подходят группы любопытных и смотрят, как на жилище дикарей, улыбаются и отходят дальше. Много тут русских, им особый почет, и скидка, и куски получше. Позавтракали плотно, ели щи и кашу, пили чай и ушли довольные снова на выставку, где начали осматривать иностранный отдел.
Вот русский отдел позорный. Маковский ничего не выражает, другие тоже плохи, но зато англичане, финляндцы и норвежцы молодцы и оригинальна, хороша Америка.
Часов в пять мы вернулись домой, оставя остальное до других разов. Вечером шлялись по улицам, заходили в кафе и т.д. Затем были в Люксембурге. Там тоже есть Бастьен-Лепаж, хорош, очень хорош, хороша и Башкирцева, Жюль Бретон и др.
Здесь едва ли управлюсь в четырнадцать дней (как думал раньше), верно, останусь еще дней на пять. [...]
37. РОДНЫМ
Париж, 24 июля/5 августа 1889 г.
[...] Сегодня пятый день, как я в Париже. На Выставке был три раза, художественный отдел обошел весь, с завтрего начну осматривать каждую залу (школу) отдельно, а затем остановлюсь уже на одном ком-нибудь. На ком, я уже знаю, конечно, и теперь. Кто может быть мне полезен - это Бастьен-Лепаж. Вот когда пожалеешь, что не Ротшильд: купил бы эту вещь... Как она исполнена, сколько любви к делу, какое изучение, не говоря об настроении, глаза Жанны д'Арк действительно видят что-то таинственное перед собой. Они светло-голубые, ясные и тихие. Вся фигура, еще несложившаяся, полна грации, простой, но прекрасной, она как будто самим богом отмечена на что-то высокое. Словом, где ви ходишь, а к ней вернешься. Публика довольно равнодушна к ней (???).
На башне Эйфеля буду на днях, потому еще не решил, может быть, предпочту подняться (за ту же цену 5 франков) на шаре, будешь на несколько аршин выше башни, да и диплом дадут, что летал, мол, собственной своей особой на 400 метров от земли.
Третьего дня были на иллюминации во время пребывания на выставке шаха. Особенно грандиозный вид на Трокадеро. Он был залит огнем, башня Эйфеля была вся красная, как раскаленное железо. Фонтаны были пущены и били разноцветной водой: то зеленой, то лиловой, то красной, а то радужной - красиво и величественно.
Устал я страшно, и зашли к Филимонычу, где я, на удивление француженок, выпил пять стаканов чаю и ушел как ни в чем не бывало...
Вернулись домой в 2 часа ночи, когда Париж живет полной своей жизнью. Все кафе кишат народом... По Латинскому кварталу ходит масса студентов, поют песни, речи и т.д.
Сегодня ездили в Версаль большой компанией (в семнадцать человек) с Матэ во главе... Версаль от Парижа по железной дороге верстах в двадцати пяти. Там три дворца Людовиков XV и XVI, Наполеона и небольшой дворец Марии Антуанетты, во всех довольно много живописи, но старинной. Ватто и Буше, конечно, первенствуют там. В Версале хороши фонтаны, но они бывают редко открыты. Прекрасный парк. По дороге к нему находится Сеи-Клу и т. д. [...]
Дальше » |
