Часть первая
40. РОДНЫМ
Дрезден, 7/19 августа 1889 г.
Сегодня утром, как и думал, приехал в Дрезден. Сейчас же с вокзала поехали в Галерею.
Как всегда в подобных случаях, все с первого раза поражает, почти все нравится, осмотревшись немного, начинаешь приходить в себя и относиться похладнокровнее.
Вот, наконец, я подхожу к заветной комнате, тут стоит «Сикстинская мадонна» Рафаэля. Комната с громадным окном из цельного стекла, обита темно-малиновым репсом, все скромно, но таинственно-величественно. Перед картиной поставлены по стенам диваны для зрителей, сама картина на возвышении в виде пьедестала из темно-малинового бархата, в богатой, старинной, в помпейском стиле раме. Величиной она аршин около четырех. Первое впечатление чего-то крайне чистого и благородного; особенно бросается своей силой выражения маленький Христос, он не по летам серьезный, глаза его полны необыкновенного ума.
Святая же Мария отличается скромной и покойной постановкой позы и чистым, ясным выражением глаз. Она, может быть, с духовной стороны даже ниже «Мадонны» Боттичелли и Филилпо, но совершеннее последних по форме исполнения и тем превосходит своих предшественников... Прелестны два ангела внизу.
Что же касается святой мученицы Варвары, папы Сикста II, то они ничего особенно не представляют.
В общем же я на эту вещь должен посмотреть еще и посерьезнее, для чего и остался еще на один день, и еду в Берлин завтра в 2 часа дня, там буду в 6 часов, а в 11 вечера выеду в Россию, куда приеду в четверг в 12 ч. дня. [...]
Сегодня же, выходя из галереи, встретил Остроухова, который здесь со вчерашнего дня. Он представил мне свою супругу, довольно некрасивую, но, кажется, из рода Боткиных, что значительно искупает ее недостатки.
Сей Остроухов женился недели три и теперь путешествует на широкую ногу, остановился в одном отеле с князем В.А.Долгоруковым, что немаловажно.
Остроухов меня порадовал тем, что сообщил, что в Москве (в Абрамцеве) сейчас живет В.М.Васнецов, которого я, вероятно, увижу по приезде в Москву.
В общем, Дрезден гораздо симпатичнее Берлина. Он совсем старинный город, тут много хороших старых построек, как-то дворец, собор, из новых очень хорош театр и несколько памятников. [...]
Вот я и был за границей, что-то будет дальше, будет ли польза? или выйдет так, как говорит пословица «не в коня корм»... Не дай-то бог!
По приезде домой отдохну дней пять и за дело. В Москве Остроухов передает мне свою мастерскую за небольшую цену на два месяца (это лучшая мастерская в Москве, ее выстроил В.Маковский для себя).
41. Н.А.БРУНИ
Хотьково, 20 августа 1889 г.
Добрый Николай Александрович, с первого дня своего возвращения домой собираюсь писать Вам, тем более что к тому есть прямая необходимость, даже обязанность: в скором времени по отъезде Вашем из Парижа на Ваше имя в гостиницу пришло письмо, которое я обязался передать Вам, что и делаю только лишь теперь, по да будет надо мной Ваше прощение, право, так было много дела, возни, хлопот, что каждый день, усталый и злой, откладывал писать Вам до сегодня. Пишу Вам, конечно, в возможно краткой форме. Начну с Парижа, который я оставлял в самом лучшем настроении, хотя усталый до последней степени.
Изо дня в день бывал на выставке, просиживая часами перед «Жанной д'Арк». И чем более знакомился я с ней, входил во внутренний мир этой чудной девушки, проникался всем тем, что воспитало такую возвышенную поэтически-восторженную душу, тем более все остальное принимало в глазах моих бесцветный, бледный и безжизненный тон. На «Жанну» я смотрел уже, не принуждая себя, не как на картину, а как на реальное явление, проявившееся в такой дивной форме. Уезжая, я с ней искренне простился, зная, что никогда более не увижу этих тихих, голубых очей. Я испытывал состояние влюбленного при прощании со своей милой... Спасибо Бастьен-Лепажу, это поистине великий художник, который, создав «Жанну д'Арк», искренне сказал, как любит он свою родину. Не любя реально этой отвлеченной идеи, нельзя было и выразительницу ее воспроизвести так сильно и правдиво.
Пювис де Шаванн - другое дело, хотя он и содержит в себе неоспоримое присутствие духовной силы, но боже избави всякого христианина или басурмана [...] подражать ему. А желающих у него позаимствовать есть, говорят, масса охотников, не завидую им, если даже они и обладают долей того чувства, которое одно дало Пюви де Шаванну то имя, которое он имеет.
В общем, многое, что прежде так казалось велико и блестяще, теперь померкло и стало скучно и заурядно. В общем, Париж оставил по себе впечатление симпатичное, начиная с людей до внешнего его вида. [...]
Теперь два слова о своих деяниях. Живу я в Хотькове, работаю этюд к картине «Явление старца отроку Варфоломею» (преподобному Сергию). В другом письме пришлю набросок композиции, а пока скажу, что эта вещь вернее, чем другие, задуманные мной, может увидать свет божий. [...]
Дальше » |
