Часть первая
38. РОДНЫМ
Париж, 30 июля/11 августа 1889 г.
Не знаю, получили ли вы посланные мною вчера 2 письма, одно со второго этажа, а другое с третьего башни Эйфеля. Жаль, если они не дойдут до Уфы - оба открытые.
С момента, как я подошел к кассе, до того момента, как я очутился снова у выхода, прошло четыре часа, два из коих я ждал на второй площадке, так много желающих. Да это еще в будни, когда 5 фр., а в праздники 4 фр., тогда совсем беда, да и погода неважная была. Я только мельком видел окрестности Парижа. Занявшись писанием вам и Кабановым писем, я когда кончил, то шел уже дождь и все дали заволокло. Тем не менее впечатление громадное и особенно в тот момент, когда вагон, нагруженный народом человек в пятьдесят, сдвинется со второй площадки. Невольно все ахают, а я совершенно машинально пробормотал «господи, благослови».
У вагона все окна стеклянные и все видно кругом, поднимает несколько минут. Стены вагонов, а также всей башни исписаны фамилиями, и я, как тут, так и там, начертал свою, на башне там нашел фамилию какого-то земляка Нечаева и рядом с ним написал «Нестеров». [...]
Теперь я Выставку почти всю видел (конечно, кроме художественного отдела) мельком. В художественном все, что особенно интересно, записал. У Бастьен-Лепажа каждый день сижу по крайней мере полчаса - отдыхаю. И чем больше смотрю на выставку, тем больше убеждаюсь, что это единственный француз, который не много болтает и у которого есть творчество и глубина поэтического чувства, остальные, за исключением мудреного Пювис де Шаванна, большие мастера и только.
Жюль Бретон, Даньян, Казен тоже близки к творчеству и уж, конечно, очень симпатичные художники.
Не знаю, писал ли вам, что был я в Пантеоне. Хорошо, особенно живопись. Тут лучшая Жан Поля Лорана и того же Пювис де Шаванна, который тут знать не хочет ни рисунка, ни красок, а впечатление сильное. Видел гробы великих французов: Карно, Гюго, Вольтера и др. Как-то был в отделе народностей, тут целыми семьями привезены дикари из Африки, арабы, японцы с острова Явы и т.д.
Интересно. Они все обжились и чувствуют себя как дома, живут в таких же избушках, как и у себя в «Арапии». Кто чеботарит, кто режот по дереву, - словом, полная жизнь.
Отдел машин делает сильное впечатление, какой-то ад.
Не был и в Эспланаде инвалидов; пойду послезавтра. Русских здесь чествуют. Недавно был на выставке Па-стера и Шарко (кажется), их приветствовали, в это время увидали русского студента, сейчас же его подхватили, начали качать и возгласы - «Да здравствует Россия и да здравствует Франция!»- огласили выставку, и часто подобные истории можно здесь встретить.
Но все это хорошо, а домой страшно хочется. [...]
39. РОДНЫМ
Берлин, 5/17 августа 1889 г.
Вчера вечером я приехал благополучно в Берлин, с половины дороги отыскались русские, и мы вчетвером заняли целое купе и так поехали до Берлина.
Вечером город имеет вид очень нарядный, с вокзала пришлось ехать до гостиницы по главным улицам, как-то Унтерден-Линден, Кайзер-Вильгельмштрассе, на которой я и поселился в пятом этаже за 2 марки. Комнатка очень чистенькая, изящная, окно выходит на площадь, перед глазами какая-то старинная башня с часами, которые сейчас пробили 7 часов вечера.
Утром, вставши, напился кофе и пошел в Кениглих-музеум, где встретил своих итальянских знакомых: Филиппо Липпи, Боттичелли, Перуджино. Вспомнились хорошие дни, проведенные в Италии, таких в Париже уже не было, да и устал я страшно. [...]
Вечером вышеуказанные улицы освещены электричеством, да и вообще оно здесь сильно применено. Из Кениглих-музеума два шага до Национального музея. Здесь новейшие художники, хорош Макс - «Христос и вдовица». Прекрасная картина Кнауса «Праздник детей», Вотье «Больная», Дефреггера «Столичный гость», Ад. Менделя «На заводе» и много других.
Из музея в 3 часа пошел и пообедал довольно дорого: за бифштекс с вином содрали 3 марки (1 р. 30 коп.). После обеда пошел гулять, прошел мимо дворцов Вильгельма II и знаменитого «исторического окна» старого дворца Вильгельма I. Этот дворец хорош, недурен университет, некоторые памятники. В общем же здесь, сравнительно с Парижем, какая-то спячка, словно никого в Берлине нет, разъехались будто по дачам. Масса военных с набивными плечами и грудью, с расчесанным сзади пробором, у всех бравый и наглый вид. В общем несимпатично.
Народ же самый симпатичный в Париже. Тут же, куда ни плюнь, везде портреты ихних императоров и царского дома. Вот отменная преданность престолу-то...
Завтра в 8 часов утра еду в Дрезден, где в тот же день в И часов увижу рафаэлевскую «Сикстинскую мадонну», а вечером того же дня через Берлин же проеду на Вержболово - Минск в Москву, где, жив буду, рассчитываю быть в среду 9 числа в 12 ч. утра. Из Москвы напишу, как доехал. [...]
Дальше » |
