Часть первая
29. А.В.НЕСТЕРОВОЙ
Неаполь, 20 июня/2 июля 1889 г.
[...] В Неаполе чудный музей: тут собраны прелестные вещи по части живописи. Моего любимого художника-дорафаэлиста Филиппо Липпи здесь чуть ли не лучшая вещь - «Благовещение». Она настолько хороша, что как ее самое содержание (внутреннее) неуловимо тонко, так должно быть и описание ее. От последнего я наотрез отказываюсь. Здесь прекрасен Тициан... громадные коллекции из раскопок Помпеи. Рассматривая их, невольно переносишься за несколько тысяч лет. Тут все так сохранено, как было в злополучный день этого города. Например, хлебы в печке, разные принадлежности туалета, обеденный стол и проч. Даже жутко становится.
В канцелярии этого музея я достал даровой билет, как в этот музей, так и в Помпеи на Везувий, в Геркуланум и т. д. Это право имеет всякий художник, инженер и механик. В музее этом я был каждый день, то есть всего три раза. Был я в Каподимонте. Это загородный дворец. Из парка дивный вид на море, направо, внизу лежит Неаполь и громадная вулканическая гора, из кратера которой всегда идет дым.
Внутри дворца довольно много современной живописи, есть хорошие, но больше дрянцо. В общем дворец не отличается особенным вкусом, но виды, виды прекрасные. В Сан-Мартино (крепость) был два раза; ослиная лестница ведет на громадную гору, на вершине которой находится старинная крепость и при ней музей. (Ослиные лестницы здесь в Италии попадаются часто. Это громадные лестницы, приноровленные для ослов, на которых здесь лежит вся трудная работа.)
Итак, в Сан-Мартино я был два раза, один раз вечером, предварительно проплутав изрядно, в этот раз я так устал, что, залезши на верхушку горы, рад был отдохнуть, благо такой вид, как с горы на внизу лежащий Неаполь с морской далью, далеко, далеко идет корабль, распустив паруса, ближе множество лодочек, на них, вероятно, рыбаки...
Другой раз был в Сан-Мартино сегодня днем, после 12 ч. Был в музее, там несколько старых картин, знамена, разная утварь и рухлядь разных неаполитанских королей и т.д. Что забавно - это в отдельной комнате сделана огромная модель «Поклонение волхвов». Тут между обыденной итальянской жизнью с ее будничными интересами, кто занимается работой, чеботарит, пилит, рубит, пляшет, играет, - движется торжественная процессия земных царей с драгоценными подарками, идут они из дальнего Востока, из неведомых краев, идут конные и пешие. Путеводная звезда идет над ними и хоры ангелов сопутствуют им... В центре на вершине скалы расположено св. семейство. Все это сделано если и не с большим вкусом, но богато и с любовью. Тут и водопад, и скалы, и синеватые дали - все тут есть.
Но и тут, и на этот раз лучше всего, вид с террасы замка. Господи, как тут хорошо! Вот я вижу синее море, которое когда-то иллюстрировал Ступину, не ведая его. Теперь оно вот здесь, у моих ног... Вдали остров Иския, а там далеко чуть-чуть видно Капри. Всего часа 2 езды на пароходе. [...]
30. РОДНЫМ
Помпеи, 22 июня/4 июля 1889 г.
Вчера в 8 часов я выехал из Неаполя, а половина десятого был в Помпеях, в трех шагах от вокзала в гостинице «Диомед», где я остановился и где уже раньше останавливались земляки. Хозяин, узнавши, что я русский и не желаю говорить на их подлом наречии, объяснил мне, что его мамаша тоже русская и он ее сейчас пришлет. Действительно, выходит старая старушка и на мои объяснения с грехом пополам отвечает мне по-русски. Верно, давно она попала сюда, но едва ли помнит разрушение Помпеи, потому что ей, как ни стара она, а гораздо меньше двух тысяч лет...
Итак, добрая старушка выручила меня из беды, и потолковав что-то, меня повели наверх и дали комнатку небольшую, но опрятную и без блох, одно окно и дверь - выход на огромную террасу, по которой преспокойно ходят павлины и прочие птицы и насекомые.
Земляки оказались на работе, в Помпее, куда пошел и я.
Долго бродил я по этому мертвому городу. Целые улицы с разрушенными домами, сохранились улицы и названия. Вот Via Annunziata, дальше Via Диамера. Вот кладбище, в стороне форум, тут и там развалины храмов, дворцов, все это когда-то жило, поражало красотой, теперь же изредка пробежит, как угорелый, с книжкой в руках, англичанин, все ему нужно, все обнюхает.
А вот и Везувий. Это его соседство наделало тут такие чудеса. Он и теперь еще дымится, а когда смеркается, то по его громадному остову текут огненные потоки лавы, а из главного кратера то и дело вырывается вместе с дымом и огонь.
Наконец, вдали я увидел под зонтиком «питторе», подхожу, вижу малороссийскую рубашку. И каково удивление сидящего, когда я сзади подошел и спросил по-русски, не он ли Матвеев. Живо познакомились и немного погодя пошли завтракать, где познакомился и с Ободовской. Хорошая девица с невозможным хохлацким акцентом. Завтрак прошел очень весело. Было решено, что вместо вечера этого дня они выедут в Рим на другой день утром.
Ободовская обещала встать в 3 часа и разбудить меня, и я напишу с нее голову при утреннем освещении. После завтрака пошли снова в Помпею, где я начал этюд.
Пришли к обеду, который прошел еще оживленнее, наелись до отвала, а хорошее вино только помогало делу.
После обеда я произнес блестящую речь в защиту Сурикова и Васнецова и пошли спать.
В 3 часа действительно страшный стук в окно заставил меня проснуться. Через полчаса я уже сидел на террасе и приготовился работать. К 4 часам все было кончено. Вышла недурная головка. [...]
Сегодняшний день я много работал. Проводив своих, я пошел версты за 2-3 купаться в море... Выкупавшись, пришел и начал первый раз акварелью из окна вид на террасу и горы. Для первого раза вышло нехудо...
После завтрака пошел в Помпеи и просидел шесть часов на одном месте, зато кончил этюд и завтра утром еду в Сорренто, часа два езды на извозчике, а послезавтра и на Капри (один час езды).
В Сорренто Суриков рекомендовал: вино, апельсины и вид... посмотрим. [...]
Дальше » |
