» Вступление » Часть первая - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 - 30 - 31 - 32 - 33 - 34 - 35 - 36 - 37 - 38 - 39 - 40 - 41 - 42 - 43 - 44 - 45 - 46 - 47 - 48 - 49 - 50 » Часть вторая » Часть третья » Часть четвертая

Часть первая

Центр совершенства этого храма - его купол - обширный и прекрасный по форме и тонам мозаик (которые почти не сохранились). Лучше уцелели мозаики на хорах, там композиция их, ее серьезность и целесообразность не оставляют желать лучшего (это все орнаменты). Все, что относится до «лицевых изображений», то уничтожено или закрыто щитами с надписями из Корана. Второй, после св. Софии, из сохранившихся храмов - Федора Студита - теперь мечеть Кахрие, там в притворах осталось много интересных мозаик: орнаментов и лицевых. Остальные храмы или разрушены, или уцелели в ничего не значащих мелочах. В общем, Константинополь делает впечатление города, который случайно и на время попал к туркам, и они в нем едва ли чувствуют себя дома. Ну, далее опять на пароход, на ту же «Царицу», идущую в Александрию, через Пирей. Благополучно приехав туда, простившись с русским пароходом, отправился в Афины, где и был через полчаса (трамвай). Отыскав квартиру своего киевского знакомого, теперешнего одесского профессора археологии Павловского, и не застав его дома, поехал в Дафни - это часа два от города езды, тут древний монастырь с остатками недурных мозаик, осмотрев его, снова вернулся в город, нашел Павловского, попил чайку и отправились в Акрополь (Павловский пишет докторскую диссертацию об акропольском музее). Осмотрев эти величавые развалины чуждой мне старины, полюбовавшись на Парфенон, побывав в музее архаики греческой, побывав везде, где осталось что-либо от античного зодчества, усталый вернулся домой. Пробыв пять дней в Афинах, осмотрев музеи и пр., я не был, как и ожидал раньше, ни разу задет за сердце, хотя и испытывал прекрасное, вполне эстетическое наслаждение, например, перед статуей Гермеса (кажется, Праксителя работы). Я чувствовал себя все время между красивыми, быть может, хорошими и умными людьми, но увы! язык их мне непонятен... Как город Афины очень красивы - из новых городов, но сухая, без влаги жара удручающе действует на человека, и тут много больных грудью...
Теперь дальше, вперед, ближе к цели, в Палермо...

14 июля
Проехав Калабрию до Реджио и пересев на пароход, через час был в Сицилии (Мессина). Тебе известно прекрасное жанровое описание Сицилии гоголевским мичманом Жевакиным, потому и перехожу прямо на почву специальную. Вечером этого же дня я был в Палермо - этой столице Сицилии. Те же узкие улицы, как и повсюду в Италии, то же чудное море с синеватыми далями, с той же европейской политурой - электричеством, конками и т.п. Все это прекрасно, но я это видел и не за этим сюда тянуло меня. Побывав у нашего любезного консула и запасшись обещаниями добыть разные разрешения, я начал смотреть то, за что ничего не платят и что раньше всем уже разрешено; пошел по соборам; католический блеск и роскошь барокко в связи с пошлой банальностью живут в Италии всюду и дружно. И это надо не замечать с первых же шагов. Но вот и разрешения у меня в кармане, с ними слоняюсь целый день. Был в Марторане - сооружение это XII века, как и все почти выдающееся здесь; тут сохранились мозаики и недурные, сюжеты посвящены так называемым «богородичным» праздникам. Дальше - дворец со знаменитой мозаичной комнатой короля Рожера и еще более знаменитой капеллой Палатина. По великолепию своих мозаик и архитектурных деталей лучшего мудрено придумать, тут что пи капитель - то шедевр, что ни орнамент - то строгая, высокая красота, мозаики - лучшие по технике и разработке сюжета. Тут творения мира и человека, Ветхий завет и жизнь ап. Павла трактованы просто, ясно и с увлечением (конечно, при полной примитивности форм). Здесь, быть может, сила Византии сказывается более ярко, чем где-либо из виденных мною остатков этого искусства с колоссальным будущим, задержанным историческими случайностями. Дальше - поездка в Монреаль и осмотр знаменитого собора (Catedrale). Здесь, как и в Палатинской капелле, все прекрасно сохранилось, и этот храм гораздо обширнее маленькой сравнительно часовни Палатина, но достоинство его, по-моему, ниже во многом, и если бы не замечательный «Христос», послуживший прототипом для двух лучших изображений в русской школе - Христа Иванова («Явление Мессии») и Васнецова (во Владимирским] соборе) и нескольких композиций на темы из «Нового завета». Теперь остается тебе описать поездку и осмотр собора в Чефалу (верст за 80 от Палермо), туда я еду завтра рано утром, вечером вернусь. Пробуду в Палермо до 18-20-го, потом через Неаполь в Рим, там недели две и тогда в Равенну, Венецию...

15 июля
Оканчиваю письмо свое, вернувшись из Чефалу, которое немного прибавило к виденному мною раньше. Разрушающийся храм очень дурно содержится, и от былого великолепия осталась одна апсида с хорошими и довольно оригинальными по трактовке своей сюжетами, здесь тип Христа несколько иной, чем в виденных мною раньше работах этой эпохи. Он также спокоен, но менее суров. Вот и все, что видел я за три недели моего пути. С Рима начнется вторая половина заданной мне собою задачи. Хватит ли терпения и силы отнестись к ней с должным вниманием, - увидим. [...]

107. РОДНЫМ
Палермо, 12-14 июля 1893 г.
[...] Со дня на день убеждаюсь, что эта поездка в Италию не будет похожа на первую, где не было ни задач каких бы то ни было, ни ответственности перед собой, ездил, наслаждался и отдыхал. Теперь – другое дело, я не только что не отдохну, и не в состоянии просто душою радоваться, но, нагружая себя виденным, я еще больше устаю, и с наслаждением предаюсь мечтам об отдыхе, который, кажется, будет необходим, хотя кратковременный. Ну, да это видно будет! [...]