Часть вторая
215. А.А.ТУРЫГИНУ
Горячий ключ, 18 мая 1900 г.
Давно не писал я тебе. С 6 мая я начал свои странствования. Отправив Ольгу в Уфу (она снова поступила в институт), я в тот же день проехал в Одессу, где видел новый памятник Екатерине, по обыкновению банальный и бездарный, виделся там кое с кем из знакомых, - на другой день на пароходе двинулся на Севастополь - Ялту.
Погода чудная, море тихое, кормят здорово, и я всегда в море чувствую себя моложе и бодрее...
В Ялте в тот же вечер отправился к своему милому доктору, узнал, что Чехов уехал в Москву, Ермолова еще не приезжала. Горький в Ялте - в Ялте же Рахманинов (композитор) и Мамин-Сибиряк, все они бывают у Средина (доктор). Через несколько дней ждут Виктора Васнецова, сын которого живет у Срединых уже месяца три.
На другой день познакомился с Горьким, это очень высокий сутулый человек, с простой широкоскулой физиономией, русыми волосами, в одних усах. Портрет Репина похож, но в нем, как и всегда почти у Репина, выдвинута отрицательная сторона человека - и тут ускользнуло очень существенное выражение мягкости и доброты в лице Горького.
Мы почти сошлись сразу, он оказался моим большим почитателем, и это самое почти всегда упрощает первое знакомство, поселяя доверие и симпатии, тем более что и я очень люблю талант Горького и жду от него много впереди, как жду от Малявина и Шаляпина, этих трех мужиков, выдвинувшихся так ярко и быстро.
Горький умный, тонко развитой, простой и наблюдательный человек (хотя образования он и не получил).
Из трех вышеназванных на меня он сделал впечатление более развитого и устойчивого, хотя в смысле даровитости природы выше всех я должен поставить Шаляпина, необыкновенно быстро схватывающего все и столь ярко отражающего собой красоту и всяческую прелесть жизни в своем искусстве.
Рахманинов - это балованный молодой музыкант, который себе цену знает. Мамин-Сибиряк (тоже ярый мой поклонник) - проживший жизнь неудачник (он сильно пьет).
Время провел я в Ялте хорошо, интересно. А теперь сижу у приятеля-земляка около г. Екатеринодара, в местечке Горячий ключ (это мой адрес).
Здесь чудная природа, тишина, и я отдыхаю от культуры, сплю, ем, купаюсь и работаю эскизы в Абастуман, отсюда числа 1-2 июня проеду в Абастуман, а оттуда под Москву, в Уфу, в Париж. Словом, буду все лето до сентября ездить, а потом засяду за дело.
Напиши мне до отъезда в Абастуман, что знаешь и про что знаешь...
Завтра мне стукнет 38 годов, пора за ум взяться...
216. А.А.ТУРЫГИНУ
Аляухово, 24 июня 1900 г.
[...] Что тебе сказать нового? Ну, да хотя бы то, что Дягилев получил от государя 45 тысяч руб. на ведение «Мира искусства» на три года - это выхлопотал Серов во время сеансов в Зимнем дворце.
Малявин, Коровин (Костя) и Серов удостоены золотой медали. Это знатная затрещина Академии и наша победа. Репин выходит из Академии, а Левитан доживает последние дни - его сердечная болезнь развилась, и говорят, он не перенесет. Жаль его - я его искренне люблю и ценю. Но долой мрачные мысли!..
Вчера начали судить Савву Мамонтова (это пошли мысли игривые). А завтра, может быть, вы, сидя в Петербурге, объявите войну, и мы, рыцари и амазонки Аляухова, должны [будем] покинуть ванны и мирный отдых, идти на бранное поле.
Но довольно. Отвечаю тебе о Горьком... Он теперь совершенно здоров - у него был бронхит, и Ялта его поставила на ноги.
Гораздо опаснее нездоров Чехов, у того в легких неважно. [...]
217. Л.В.СРЕДИНУ
Аляухово, 8 июля 1900 г.
Здравствуйте, дорогой Леонид Валентинович!
В своих странствованиях не было мне времени побеседовать с Вами, и теперь только из своей глуши, подмосковной деревни, из тихой обстановки безусловного отдыха, я могу поделиться с Вами впечатлениями проходящего лета.
Из Вашей Ялты я отправился на Новороссийск, откуда, как и хотел, проехал к своему приятелю, там пожил недели две, отъелся, нервы успокоились, и я решил проехать в Абастуман.
Чудный морской день, подобравшаяся компания добродушных спутников доставили много удовольствия. Затем путь от Боржома до Абастумана и свидание со старыми знакомыми там. Впечатления минувшего, осмотры и соображения, касающиеся храма, несколько этюдов с места последних минут наследника - все это заняло меня. Там я узнал, что в Тифлисе были М.В.Васнецов, Чехов и Горький, проехали по Военно-Грузинской дороге с большой помпой и исчезли с Кавказа в неведомые страны. Осмотрев злополучный храм, я с полной откровенностью поведал обо всем великому князю, а затем гр. Толстому и милейшему Свиньину, который, не имея больше приманки в лице наследника, совершенно запустил храм, масса всевозможных недочетов и промахов делают храм негодным к росписи. Мозаики, которые я хотя и предложил вел. князю, тоже едва ли приложимы, так как их не выдержат тонкие своды купола.
По недавним известиям из Питера дело это императрица желала бы довести до конца, а также вполне сочувственно расположена к Вашему покорному слуге, а следовательно, надо терпеливо ждать, что я и решил делать. [...]
Дальше » |
