Часть вторая
1898
186. М.П.СОЛОВЬЕВУ
Киев, 9 января 1898 г.
Глубокоуважаемый Михаил Петрович!
Благодарю Вас за любезное письмо Ваше и отвечаю на вопрос Ваш - почему я в картине своей «Чудо» не остановился на какой-либо определенной легенде. Процесс творчества неодинаков, в одном случае художественное произведение слагается медленно, образы, линии, краски выясняются художнику постепенно, в таком случае безбоязненно художник вводит в свою композицию, как дополнение к главной ее задаче, свои научные или иные познания.
В другом случае картина является в представлении художника полностью, с мельчайшими подробностями, в определенных линиях своей концепции, с отчетливым выражением действующих лиц, общим настроением их, а также и пейзажем, если таковой имеется, и тогда добавлять что-либо, на первый взгляд даже и необходимое, сопряжено с большим риском нарушить целое, нарушить внутреннюю гармонию святости творчества (как прежде называли - вдохновения). Художественное произведение, явившееся автору (что бывает не часто) - неприкосновенно, оно по многочисленным опытам артистов всегда имеет глубокое жизненное преимущество над созданием надуманным, и художник в таком случае больше чем когда-либо, внутренне остается прав. С картиной моей «Чудо» было то же - она явилась мне готовой, законченной, и мне оставалось только с осторожностью перенести ее на холст, не останавливаясь на сомнениях в ее непогрешимости в той или иной исторической или научной правде. В творческом явлении этой картины меня, как и того юношу, который изображен на ней и как бы от лица которого легенда повествуется, - поразила, приковала мои симпатии духовная сторона ее, преобладание в ней пламенной духовной жизни над телом. Тот мистицизм, который окрыляет волю человека, дает энергию телу. Для меня не было в данном случае ни великомученицы Варвары, ни святой Евлалии - было лишь великое проявление человеческого духа на почве христианства вообще.
Предвидя возможность некоторых вопросов - я и решил назвать картину так, как она названа.
Многие склонны обвинять меня в принадлежности к новейшим западным течениям в искусстве - символизму, декадентству и т.д. Это большое заблуждение. Я пою свои песни, они слагаются в душе моей из тех особенностей, обстоятельств моей личной жизни, которые оставляют наиболее глубокий след свой во мне. Ни к одной из названных «сект» я не принадлежу, не отрицая среди них много истинных дарований, которые и оставались бы таковыми, если бы не увлекались названными учениями. Самое драгоценное в искусстве - божий дар, талант, и он должен служить к выражению чувств добрых и прекрасных, путем ли живописи, музыки пли всеобъемлющей поэзии...
Вот Вам моя «исповедь».
Читая письмо Ваше, я с любовью перенесся в Италию, столь любимую мною. Жаль, что Вам не удалось побывать в Чефалу, там в соборе, в апсиде есть чудное мозаическое изображение Христа, который по мягкости своего выражения более нравился мне, чем суровый лик в Палермо, и послужил мне в свое время прототипом Христа, написанного мною - для мозаики храма Воскресения в Петербурге.
Очень буду ждать Вашего отзыва о картине моей после последней выставки.
187. А.А.ТУРЫГИНУ
Киев, 15 января 1898 г.
Здравствуй, Александр Андреевич!
Спасибо и за письмо, и за твои хлопоты с фотографиями. Получив предыдущее письмо, хотел тебя пробрать хорошенько и за «критику» твою и еще кое за что, но теперь, когда ты пробрал англичан, тебе твоя вина прощается, хотя раз навсегда заметь, что бранить легче, чем с толком похвалить. Твоя же «критика» насчет протянутых рук мученицы не имеет смысла уже по одному тому, что картина названа «Чудо» - названием этим все сказано и объяснено. Если же это не действует, то и объяснения не подействуют; ты скажешь, что «венец мученический» сделан «не по мерке» и т.д. и т.д.
Смотри в глубь вещей, проникайся задачей автора и не мудрствуй лукаво... Вот тебе!..
Твое письмо об англичанах «неутешительно». Неужели они такие все «растопырки», как ты их рекомендуешь. Ну, а Берн-Джонс, или как его там, ведь это, говорят,- «чудо из чудес». Хочу тебя проверить и хочется думать, что ты был просто зол, наслушавшись цыганского хора или оркестра.
На Периодической в Москве великий князь Сергей Александрович купил мою картину «Христова невеста», помнишь, давнишняя моя, теперь подправленная малость и обчищенная - пошла за пятьсот р., а тогда, канальи, ста не давали. О люди, люди!!...
С завтрашнего дня начинаются мои волнения и на два месяца. Ты в качестве друга и приятеля береги мои нервы, чтобы их на столь долгий срок хватило.
Пиши мне, какое впечатление сделала картина, где поставлена (план), с кем рядом; что говорят среди художников и глупой публики. Пиши это все осторожненько, обращайся со мной теперь «нежно»...
Все об этой выставке мне интересно. Жду от тебя несколько писем подряд и обстоятельных.
На днях отправляю на Передвижную «Великий постриг» и «Благовещение». Сам выеду 3 февраля, в Питере буду числа 7-го.
На праздниках получил интересное коллективное письмо от здешней художественной молодежи, мне неизвестной, письмо это очень меня растрогало.
Дальше » |
