Часть вторая
297. А.В.НЕСТЕРОВОЙ
Княгинино, 6 августа 1907 г.
[...] В Ясной Поляне все обошлось как нельзя лучше. Портрет закончил (голову), сделано к нему несколько этюдов и сняты фотографии. Портрет остался до сентября у Толстых, вышлют его прямо в Киев, где я его и закончу. Уже мне есть запросы для издания прислать с неоконченного снимки, в чем, конечно, я отказал. Л.Н. проводил меня очень мило и ласково, сказав - «я был истинно рад поближе узнать вас и думаю, что мы с вами еще увидимся». Очень много мне помогала все время графиня и Чертков. На другой день в Киеве вечерние газеты передали «слух о кончине Л.Н.Толстого», из Смелы я послал телеграмму с запросом, получил ответ: «совершенно здоров».
В Киеве узнал, что мне было три телеграммы от самарского дворянства (одна слов во сто), где мне предлагают написать складень для наследника, срок - один месяц. Предложение приятное, но я рад, что меня не было, так как срок невозможно мал. [...]
298. В.Г.ЧЕРТКОВУ
Княгинино, 8 августа 1907 г.
Многоуважаемый Владимир Григорьевич!
Мысль о незаконченном портрете с Льва Николаевича продолжает беспокоить меня, и я решаюсь обратиться к Вам в этом письме с напоминанием моей большой просьбы, если Вам еще не удалось сделать снимков с Льва Николаевича в позе начатого мною портрета, снять таковые теперь, пока еще не настали короткие, холодные дни, и передать эти снимки Ю.Ив.Игумновой, которую я буду просить особо о высылке портрета в Киев, когда я вернусь туда в сентябре.
Лето мое прошло удовлетворительно, удалось поработать достаточно. Август надеюсь провести частью под Москвой в Абрамцеве, частью на Волге или проехать к М.П.Ярошенко в Кисловодск. [...]
299. Л.В.СРЕДИНУ
Княгинино, 10 августа 1907 г.
[...] Лето мое прошло довольно разнообразно. Начал я с того, что в мае уехал на Волгу, потом в свою Уфу, оттуда на Урал, перевалил его, был в сорока пяти верстах от Европы.
Дивная природа Урала восхитила меня, столько в ней чего-то близкого моей великорусской душе! Неисчерпаемый источник этот Урал для русских пейзажистов, и жаль, что даже А.Васнецову не удалось подметить всей прелести, своеобразия и драматизма Урала. Ну, да бог с ним!
Из Уфы я поехал в Ясную Поляну. В этот приезд я не был там новичком, и в первый же вечер Лев Николаевич дал свое согласие позировать мне для портрета. На другой день начались сеансы, коих было шесть, и мне, кажется, удалось уловить то благородное старчество Льва Николаевича, которое так доминирует теперь.
При мне были экскурсанты - девятьсот детей приехали в Ясную Поляну из Тулы. [...] В общем, провел я время в Ясной Поляне интересно. Толстой остается все тем же живым, деятельным, неугомонным, как и раньше. Во взглядах его на жизнь трудно уловить, где начинается «непротивление» и где оно переходит в лукавство, в житейскую «осторожность». [...]
300. А.А.ТУРЫГИНУ
Абрамцево, 6 сентября 1907 г.
[...] Что касается «Христиан», то их дело плохо: за лето к ним почти ничего не сделано, отчасти потому, что после двух Толстых (сильный прием) я запоем захандрил (хандрю и теперь), отчасти «Христиан» отодвигает и другое дело. Еще во время выставки в Москве мне вел.кн. Елизавета Федоровна предложила через фон Мекка принять на себя роспись храма, который она намерена построить при общине, ею учреждаемой в Москве. (Все, что я пишу тебе здесь, пока безусловный секрет, такова воля вел. кн.). По желанию ее высочества я рекомендовал ей архитектора - Щусева, теперь его проект церкви и при ней аудитории - трапезной (прекрасный) утвержден, весной будет закладка (да! напиши подробно впечатления от «Парланда»).
Община во имя Марии и Марфы и храм во имя Покрова при ней воздвигаются на личные средства вел. княгини. И это дело - дело ее души. Вся затея, с обеспечением на вечные времена, обойдется недешево, а потому на «художество» ассигнована сравнительно сумма небольшая,- а так как моя давнишняя мечта - оставить в Москве после себя что-либо цельное, то я, невзирая на скромность ассигновки, дело принял (к искреннему удовольствию великой княгини). А приняв его, естественно, и отдался этому делу всецело. На днях я представлялся вел. княгине в Москве (на месте будущей общины за Москвой-рекой в старом саду большой полуторадесятинной усадьбы). Представлял предварительные свои планы, которые были все приняты с самым лучшим чувством. Живописи будет немного - в церкви, по белым гладким стенам, будет две больших картины в алтаре и две картины в самой церкви по правой и левой стене, затем иконостас и одна большая картина (арш. десять) в аудитории (над аркой, ведущей в храм). Здесь я предложил написать нечто сродное «Св. Руси»... Сестры общины Марии и Марфы (в их белых костюмах) ведут, указывают людям Христа, являющегося этим людям в их печалях и болезнях душевных и телесных среди светлой весенней природы. Люди эти не есть только «люди русские» ни по образу, ни по костюмам... (такова идея общины - евангельская - общечеловеческая). На прощание вел. княгиня пригласила меня приехать в Ильинское, куда я и собираюсь из Абрамцева. Числа же 15-го думаю быть дома в Киеве, где надеюсь найти твое письмо (да получше напиши, смотри). Ни на каких выставках я участвовать не предполагаю. По приезде буду кончать портрет Толстого, начну образ для Перми и «Богоматерь» для гр. Ферзен. Потом примусь за эскизы для храма.
В Кисловодске десять дней путался с Розановым. От «поцелуев» переходили чуть не к драке.
Дальше » |
