Часть третья
446. А.А.ТУРЫГИНУ
Мураново, 11 августа 1927 г.
[...] А я здесь, в Муранове, оканчиваю портрет... Он был бы уже закончен, если бы не дал я маху: не посадил Н.И.Тютчева на полвершка ниже, чем надо. И вот пришлось скоблить лучшее место в портрете - голову. Хорошо, что удалось повторить не хуже, а лучше прежнего, а то было бы досадно.
На днях, по дороге от Троице-Сергиевой, сюда заезжал и переночевал П.И.Иерадовский. На другой день я показал ему некопченный портрет. П.И. остался им весьма доволен. В разговоре я спросил о твоих «воспоминаниях о Нестерове». Одобрил, заметив, что ты недостаточно использовал материалы - письма. Но это дело легкопоправимое, надо только сделать это «со вкусом». Не тащить из писем всякий «вздор», но ты - молодчина и сделаешь это, как надо. [...]
Живется мне в Муранове отлично. Все ко мне милы. После ужина дети провожают меня, в виде почетного эскорта, из флигеля - домой - в музей, где я пребывание имею. Ложусь рано, встаю поздно. Погода но такая, какая мне нужна для портрета. Нужны серые дни, а их-то и нет. [...]
447. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 31 августа 1927 г. 6 ч. вечера
[...] Как-то пришло толстое заказное письмо, - это «чистяковцы», собравшись в день ангела Павла Петровича в Царском, вспомнили обо мне и, за подписью всех собравшихся (подписей двадцать пять), написали мне приветствие, предлагая мне что-нибудь «навоспоминать» о покойном для юбилейного сборника, ему посвященного. Что же... написал о том, о сем. Хотел привести один-два анекдота, да благоразумно воздержался. [...] Музейный фонд обещал мне, кроме уже полученных пятнадцати вещей, дать еще столько же, но гораздо лучших, и не только живописи, но и скульптуры - Антокольского, Коненкова, Голубкиной...
Такой состав может обогатить и не такой музей, как в Уфе. Вообще Уфимский музей, говорят, растет, и скоро его будут считать одним из лучших в провинции, да он и не провинциальный, он столичный, ибо г. Уфа - столица «Башреспублики»... Вот оно что!
Был у меня и Петр Иванович, тоже обещал дать кое-что из вашего фонда (Репина, К.Маковского и еще что-нибудь). [...]
448. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 14 сентября 1927 г.
Ну, здравствуй, старина!
Сейчас получил твое письмо о Чистякове... Конечно, и я не возьмусь судить о нем заглазно, но полагаю, что то мастерство, какое полагалось в те времена иметь талантливому, предприимчивому и умному молодому, а потом и не молодому художнику, у Павла Петровича было...
И твое скептическое отношение к знаменитому «юродивому» - напрасно. Ты, сидя в музее и общаясь с нашим братом, испортил свой вкус к хорошей старине, она у П.П. - эта «хорошая старина» - должна быть.
Во всяком случае, не за горами то время, когда «приедет барин» и разберет, в чем дело... кого надо миловать и кого наказать за легкомыслие и пристрастие к Татлиным и К. Так-то! [...]
Схоронили талантливейшего скульптора - Анну Семеновну Голубкину, отличного, умного и своеобычного человека.
449. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 12 октября 1927 г.
Пишу тебе, старик, потому что «скушно». «Душа моя мрачна» и проч.
Это, скажешь ты, бывает, а мне от этого не легче. Целыми днями волком вою. Работать нет охоты, хотя и работаю сейчас некий заказной образ, но он от меня далек; за тысячу верст мои мысли! Хотел бы написать сейчас один портрет, но написать его сейчас по многим причинам нельзя.
Да и страшно: а вдруг не выйдет! промахнусь.
Затея слишком молодая, а я слишком старый, хотя и не душой, душа моложе, чем полагается в мои годы...
Писал ли я тебе о тютчевском портрете? На нем изображены два лица - брат и сестра (внуки поэта, в возрасте после пятидесяти). И вот, написав их, я понял, что они на одном портрете несовместимы: пет внутренней гармонии ни душ, ни образов, ни линий. Один как бы исключает другого. Причем «она» вышла живой, живописной, похожей, чего нельзя сказать про него.
И я, промучившись осень, в одно солнечное утро все понял и решил их разъединить. Оставив ее на старом подрамке, переработав фон, его перенести на новый подрамок, в другую обстановку.
К сожалению, все это сделать сейчас поздно, надо ждать весны, лета, а пока что убрать портрет со стены, убрать в затвор. Вот тебе драма художника, не очень «шекспировская» - однако все-таки...
На днях я был с одной нашей знакомой в Третьяковской галерее, смотрел великолепный васнецовский портрет с Лели Праховой, наконец-то приобретенный галереей за 1500 р. с уплатой в два срока.
Дальше » |
