Часть третья
Дальше прекрасно обставленные комнаты, где изумительный, ни с чем не сравнимый Грез. Пуссен тоже хорош.
И, наконец, вступаем мы в парадные залы, - Тронный и другие. Там еще хаос, навалены портреты, манекены в латах и без лат, оружие и прочая бутафория. Туда страшно было бы попасть ночью... Зал не поражает при всей внешней пышности художественным замыслом и того меньше его видно в залах последующих (переходя из одной в другую осмотрели «Галерею 12-го года»). Из картин в парадных залах нет почти ничего (три вещи Виллевальде из наполеоновских войн - велики и многосложны). И только так называемый Петровский зал хорош, и он будет прекрасен, когда по нем пройдется опытная рука знатоков века, когда там будет трон Петра и все то, что о нем может напомнить нам - неблагодарным его потомкам.
Вот и окончен осмотр Зимнего дворца. После пожара он, как известно, не был восстановлен и попал в руки зодчих, помышляющих больше об обильном «пайке», чем об искусстве гг. Растрелли, Росси, Воронихиных...
Бегло скажу о дворцах Строганова и Юсупова. Первый очень стилен, скромен и мало потерпел от варварских рук зодчих конца XIX века. Хорош дворец Юсуповых, но лишь в парадных комнатах. Картинная галерея, театр - плохи - дело рук какого-то архитектора Степанова. Начатое убранство комнат молодого Юсупова Чехониным с братией6 не доведено до конца, судить о нем пока нельзя.
Перейду теперь к людям. Людей я видел много, впечатление от них, как и от города Петербурга, очень приятное и неожиданное. Они духовно возмужали, пелена с Их глаз спала. Содеянное им сейчас ясно, и они ушли в дело, в работу, стараясь в ней найти себе оправдание. Очень сплоченным я нашел кружок «Мир искусства». Там и старые и молодые живут в полном единении, как некогда было в молодых еще передвижниках.
Кто центральная фигура? - едва ли не Бенуа. Он выступает сейчас в ролях если не «героев», то «благородных отцов». Все же человек с идеалом, с планом...
Понравилась мне и «молодежь», как среднего, так и младшего возраста. Они много работают, много знают, многие из них служат в Эрмитаже, по музеям и от них так плодотворно то, что каждому сейчас бросается в глаза при осмотре музеев.
Во главе Эрмитажа стоит Тройницкий, говорят, очень деятельный, сведущий человек, его помощник - А.Бенуа. Во главе Музея Александра III находится проф. Сычев, хранители Нерадовский и Воинов, все работают не покладая рук.
Был трижды среди художников: у А.Бенуа (познакомился с приятной мне по своему творчеству Серебряковой-Лансере), у Остроумовой-Лебедевой (скоро выходит ее монография с текстом Бенуа) и у Нотгафта (если не перепутал фамилии). Везде одна и та же картина дружной работы, отличных отношений и прояснения рассудка.
Был у бедного Кустодиева. Он прикован к креслу или кровати, но энергия его неукротима. Ряд картин - иллюстраций уходящего быта делают его сейчас очень нужным и ценным.
Видел много старых друзей, иные совершенно разорены. Отношение к себе в Петербурге я нашел самое милое, доброжелательное, все старые счеты как бы забыты, и я чувствовал себя там лучше, чем в нашем Тушине...
Наконец-то вышла и моя монография (из серии Грабаря) с текстом Сергея Глаголя, но, к сожалению, без цветных репродукций, они остались в Праге. В книжке далеко не было сделано того, чтобы она дала полное понятие об моей художественной деятельности, но как материал она не бесполезна, так на нее и смотрят в Петербурге. (История выпуска ее такова: она была реквизирована у Кнебеля, и сейчас выпускается государственным издательством второй раз и продается исключительно в их магазинах.) Внешний вид книги бедный, она в какой-то серой обложке. Текст приличный. [...]
387. П.И.НЕРАДОВСКОМУ
Москва, 23 мая 1923 г.
Дорогой Петр Иванович!
Это письмо передаст Вам Александр Андреевич Турыгин, мой старый друг, у коего сохраняется переписка со мной чуть ли не за сорок лет.
А. А. сейчас занят приведением писем в порядок, их редактированием и проч.
И так как Алекс. Андреевич совершенно одинок, а деньгами, как и я, ветх, то и озабочен, в случае чего-либо, судьбой переписки и хочет об этом переговорить с Вами. И я прошу Вас не отказать прийти ему на помощь с добрым советом. Алексей Ник. Северцов в полном восторге от виденного в музее. Он мечтает в одну из своих поездок осмотреть отдел иконописи. Я, конечно, буду рад видеть Вас у себя, но на этот счет придется сговориться, т. к. на днях я еду в деревню на все лето. Быть может, в свое время Вы напишете мне, так за неделю, о времени Вашего приезда в Москву (где я буду бывать вообще, т.к. это от города недалеко), сообщите Ваш адрес.
Я хотел бы Вас ознакомить кое с чем из своих работ последних лет.
Мой привет прошу передать Евгении Георгиевне.
388. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 5 июня 1923 г.
[...] Письмо твое получил только что, приехав на день из деревни на заседание по поводу американской выставки.
Работать начал (погода плохая). Твое письмо не вызывает возражений. Но среди осматривающих памятник Александра III меня не было, и вообще я не помню, кто был тогда (во всяком случае, это обстоятельство в памяти у меня не удержалось).
То, что ты не дал согласие на полное (без изъятий мест неподобающих) издание писем, - ты прав, и я хвалю тебя за то, что ты бережно со мной обращаешься. Делай так и впредь. Спешить, конечно, не к чему. И ты успеешь сделать добавление к возможному изданию своих впечатлений (о Крамском ты можешь сказать больше моего).
Я рад, что Нерадовский тебе пришелся по вкусу, он и мне давно люб. [...]
Дальше » |
