» Вступление » Часть первая » Часть вторая » Часть третья - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 - 30 - 31 - 32 - 33 - 34 - 35 - 36 - 37 - 38 - 39 - 40 - 41 - 42 - 43 - 44 - 45 - 46 - 47 - 48 - 49 - 50 » Часть четвертая

Часть третья

Вчера, по приглашению Кончаловского, я был в галерее. Смотрел «Боярыню Морозову». Половина картины уже промыта. «Дымовая завеса» с картины снята, и я вновь, после чуть ли не сорока лет, увидел то, что так поразило всех нас тогда. Изумительные краски загорелись вновь. Все ожило, заволновалось, заблестело. Какая дивная вещь «Боярыня Морозова»! Как в ней непосредственно чисто живописное творчество. В ней нет еще ничего заученного, - все открыто впервые... Именно в ней, в «Боярыне Морозовой», Суриков нашел свои краски. В «Ермаке» же их завершил, закрепил, а духовно возрос до глубочайших мистических откровений, до своего предельного пафоса. Способы промывки, видимо, не будут для картины вредными. Ничтожный процент скипидара и масла, быть может, даст, как думают галерейные работники, и свои положительные результаты... В конце Вашего письма Вы говорите о планах, о намерениях создать после Суриковской выставки - Васнецовскую. Это было бы отлично и своевременно, но невольно является мысль, чем Вы наполните такую выставку - после таких богатых, как Репинская и теперешняя - Суриковская? Те картины, что имеются у Вас, недостаточны, они едва ли смогут стать крепким ядром выставки. А религиозные, что у Вас хранятся, нельзя и думать вводить в состав выставки, так же как нельзя бы было использовать огромный оригинал мальцевского «Страшного суда», наиболее значительного из всего сделанного Васнецовым по религиозному, по церковному его творчеству, после алтарных стен Владимирского собора. Если бы можно было убедить семью покойного и гарантировать ей целость и неприкосновенность последних, сказочных картин В.М-ча, тогда бы, по окончании Васнецовской выставки в московской мастерской его, можно бы эти картины, как и многое другое, составляющее собственность семьи, перевезти в Петербург и ими пополнить предполагаемую Вами выставку в Русском музее. Однако за успех такого плана я не поручусь.

433. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 1 марта 1927 г.
[...] Минувшая и настоящая неделя были неделями «Максимильяна Волошина». Его сейчас таскают по Москве, был он и у нас - читал свои стихи. Стихи хороши, читал тоже хорошо. В субботу и сегодня в Академии художественных наук о нем доклады и выставка его фантастических рисунков «Коктебель». Сегодня в галерее открывается выставка «Бубновый валет», а в пятницу - Сурикова, очень интересная. Есть и еще выставки - говорят, так себе. На них не был. В свое время сообщи, куда перевесят картины Нестерова? Повысят его в чине, или... как? [...]

434. Е.A.ПPАХОВОЙ
Москва, 3 марта 1927 г.
[...] В ближайшее время предполагается открытие выставки В.М.Васнецова. Выставка будет в их доме - и со временем, быть может, удастся в этом доме создать музей покойного Виктора Михайловича. Наследство, им оставленное, большое, как в чисто художественном смысле, так и в количественном. Между новыми большими полотнами есть прекрасные. Лучшее же - «Спящая царевна». Вещь очень музыкальная. Драгоценны и альбомы покойного. А также кое-что из религиозных эскизов, как последнего, так и давнего времени. Знаете ли Вы, что последней его работой, законченной так за неделю до смерти, - был мой портрет, который он давно хотел написать и написал. Но лучшее, что сделал В.М. в области портретной живописи, конечно, Ваш, превосходный, совершенно изумительный портрет, место которому -в одном из музеев Петербурга или Москвы. [...]

435. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 8 марта 1927 г.
[...] М.Волошин, вероятно, читать будет о Сурикове. Этюд о нем есть, быть может, лучшее, что когда-либо было написано о русских художниках. У Волошина сейчас есть большой труд о Сурикове, не напечатанный по причинам от нас независимым. Ну вот тебе все. Вот и пост пришел. Грешная Москва сейчас кается. Выставка Сурикова предполагается к открытию 12-го, Васнецовская 13-го. Эти дни возился со старыми письмами к отцу. Много живого, давно забытого. Много волнительного. Там и поездки в Италию, и Владимирский собор. Автор и по сей день - один и тот же, его лицо обозначилось рано - ив главном не менялось. Жизнь пролетела быстро, и какой печальный, преждевременный конец (как художника).