Часть третья
381. А.А.ТУРЫГИНУ
Дубки, 10 августа 1921 г.
Пишу тебе, Александр Андреевич, из деревни, куда переехал недели полторы и уже начал работать, писать этюды и картину «Путник». Содержание ее таково: в летний вечер, среди полей, по дороге идут и ведут беседу Путник и крестьянин, встретившаяся женщина приветствует Путника низким поклоном. Вот и все. Картина невелика - аршина полтора: она из нового цикла задуманных, самая небольшая и по размеру, и по содержанию.
Перед отъездом у меня были ваши петербуржцы: старый приятель (еще по Риму) проф. Айналов и молодой проф. Сычев, недавно назначенный директором Музея Александра III. Сычев был с тем, чтобы добыть материалы к задуманной им моей монографии (якобы - ученый труд). Он поведал мне, что «Св. Русь» перенесена в музей и там останется навсегда. Она пока остается в запасных залах. Я показывал свои новые работы и эскизы к «Душе народа». Сычев просил, когда настанет час, иметь первым покупателем музей, но, полагаю, много воды утечет, когда этот момент настанет. Предлагал мне для выставки помещение и приглашал в Питер, обещая гостеприимство и проч. О Питере я соскучился, но торопиться не собираюсь. [...]
382. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 21 ноября 1921 г.
[...] Работаю я много, сделал повторение «Путника», также с «любимицы публики» - с картины, написанной в 17 г. - «Соловей поет». Однако силы берегу, предпочитая количеству сделанного - его качество и в соответствии с сим уже количество «гонорария». Как и в старину, видаюсь со многими, не забывают и меня добрые люди, теперь, в новом своем положении, я особенно ценю такое к себе отношение, особенно людей выдающихся духовно, умственно.
Приглашен на две выставки, на «Мир искусства» и в Союз русских художников. Дал согласие первым, как более проворным, сумевшим опередить вторых.
Поставлю старую вещь, переписанное «Чудо» - св. великомученицу Варвару - тож. Выставки начнутся с декабря. [...]
1922
383. М.В.СТАТКЕВИЧ
Москва, 20 сентября 1922 г.
[...] Мы прожили лето довольно благополучно, хотя начало и не было таковым: с месяц я прохворал в деревне, а затем начал работать, работал много и всю свою программу выполнил, но... не отдохнул и вот сейчас начинаю возиться с докторами, с лекарствами и дал себе отпуск недели на две.
В художественном мире наступает некоторое оживление, но труд наш оценивается чрезвычайно низко. Так, например, вещи Константина Коровина, одного из «любимцев публики», так сказать, «Собинова в живописи», идут по 200 миллионов, и вещи эти неплохие, аршинного размера. Все спекулянты сыты по горло, и им сейчас не до нас.
В январе предполагают поехать с большой русской выставкой в Америку, туда, где много денег или, будто бы, много охотников до нас. Организаторы - художник Виноградов и некий Трояновский. Выставка предполагается очень большая, в нее войдут многие общества и некоторые отдельные художники. Думаю и я послать две-три вещи. Отбор будет очень строгий. [...]
384. А.А.ТУРЫГИНУ
Москва, 31 декабря 1922 г.
[...] Сегодня вернисаж выставки Союза русских художников. Я участвую двумя небольшими вещами, одной уже проданной. Вернисаж очень многолюден, наряден (мои были, я не был). Есть неплохие вещи.
Старики почти не стареют, хороши Крымов, Бакшеев, Степанов, Виноградов, К.Коровин (он в Берлине, как и Пастернак с Малявиным). Не плохи и молодые - Рыбаков, Зайцев, Захаров. Есть и пошлятинка изрядная, некая «Даная» или «Смерть нэпманам». Вспомнишь невольно «Тигриц» блаженной памяти Бодаревского. Нового ничего, старое не очень худо. [...]
1923
385. С.Н.ДУРЫЛИНУ
Москва, 6 апреля 1923 г.
Воистину воскресе, дорогой Сергей Николаевич!
Так приятно было получить Ваше письмо, приложенное в нем пасхальное яичко, видимо, Вами и разрисованное. Спасибо Вам за все. Вашими письмами Вы не только радуете меня, но и балуете своими похвалами. И так хочется, чтобы хоть часть их была мною заслужена, ведь так трудно оправдать добрые чувства к себе друзей.
Георгий Николаевич принес мне для подписи «Монографию», я сделал это, дав краткое заключение о книге. В письме же этом и в ряде последующих ввиду Вашего предположения писать обо мне (не нужно говорить, с каким доверием я отношусь к будущему труду Вашему), я постараюсь дать Вам материалы, кои еще не были использованы. Их немало, часть их заключается в многочисленных рецензиях, печатанных с появления «Пустынника» и «Видения отроку Варфоломею» до освящения обительского храма, они сохранились у покойной сестры моей Александры Васильевны. Часть же материалов может состоять из воспоминаний о моем детстве и последующей жизни, наиболее заметных моментах моего творчества, а также о людях и событиях, способствовавших моему художественному развитию и деятельности.
Дальше » |
