» Первая » Вторая » Третья » Четвертая » Пятая » Шестая

Старец же, увиденный не наяву, а воображением разгоряченного сознания худенького мальчика, предстает перед ним с таинственной святыней в руках, и сам старец изображен художником затаенно-таинственно, лица не видно, белым снегом намечен под темно-синей накидкой окраешек его седой бороды. Она светится чистотой первого снега, гораздо ярче и сильнее, чем нимб святости над головою старца. Весьма символично рядом с видением высится кряжистый дуб, сумевший устоять под натиском бурь и гроз. У ног старца - переломленное временем и вихрем невзгод деревце, вернее - всего одна ветвь его.
И эта символика, отнюдь не интуитивно найденная художником, усиливает впечатление и восприятие глубины философии величайшего создания Михаила Васильевича Нестерова.
Религиозная мистика не самоцель, это только одна черточка из многообразия художественных элементов, какими хотел передать Нестеров дух русского человека, его небесно-возвышенную чистоту, вечно устремленную к добру и свету душу. Она, прежде всего некий символ, а не умышленный штрих, подчеркивающий религиозность русского народа, который, как мы знаем, больше верил в силу своего духа и разума, нежели в бога.
Поэтому-то перед величием и святостью видения стоит подросток не приниженным, не испуганным: малейшего удивления не наблюдается на его лице. Старец и отрок стоят друг перед другом, кажется, на равных, ибо внутренний голос говорит отроку о его будущей дороге, и не той, что изображена художником, идущей к монастырю, а другой, будущей, которая при усердии и вере в величие предназначения человека приведет его к тем самым исконным началам: благородству и светлости духа.
Это - символика, это - найденная им тема, это, наконец, манера его письма. Взять писателя. Когда в историческом полотне он, мастер слова, чтоб усилить, сделать достовернее описываемые им события, обращается к старинному обороту речи и закономерно пользуется, где надо, вышедшим из употребления словом. Прием этот не только оживляет описываемые события, но и создает стиль писателя.
Нестеров не историк. Взгляд его в прошлое народа - такой же прием, особый стиль, чтоб сильнее, острее подчеркнуть правду минувшего времени.
Внимательно созерцая полотна художника, вдумываясь в их глубинный смысл, невольно замечаешь, что национальная гордость русского человека никогда, ни в какие исторические времена не была явлением биологическим. Это понятие скорее духовное, нежели продукт извечной работы мозга. Национальная черта русского характера нести доброту людям. Завоевать добротой своего сердца дружбу других народов - вот главное в характере великой нации. Это и есть интернационализм.
Понимаю теперь, почему «Видение отроку...» горячо волновало Льва Толстого, Максима Горького, академика Павлова, почему картина волнует до сих пор любого рассматривающего ее. В найденных красках сокрыта глубина сердца, возвышенные устремления русского человека во все времена его нелегкой жизненной судьбы.
...Я снова, в который уж раз, поглядел на несмелую зелень далей, на лазорево-фиолетовые проблески «Видения отроку...» и странное чувство присутствия в этом мире ощутил с необыкновенной силой. Меня переполняла радость бытия. Замечалось все сразу и зримо, и слышимо, и духовно. Начало бытия и вечность, казалось, соединял в себе этот радужный холст.
Совсем недавно, перелистывая небольшую книжицу, изданную «Молодой гвардией», малоизвестного автора Анатолия Доронина «Художник Константин Васильев», я невольно обратил внимание на фамилии тех живописцев, кто своим творчеством влиял на формирование художнического мировоззрения нашего современника. Среди любимых были у Васильева еще и любимейшие: Васнецов, Крамской, Нестеров, Корин.
Какую же сокровенность, что родственно-сближающее сумел разглядеть у Нестерова молодой художник, рано ушедший из жизни? Картины Васильева действительно потрясают новизной красок. Кажется, художник находится на самой грани псевдо-русской сусальности типа новогодних расписных открыток. Но нет, он не переходит эту грань, остается на высоте в передаче характеров, каких-то неразгаданных движений чисто русской души.
Неопытному взору даже бриллианты могут показаться обычным стеклом. Их внешняя схожесть бесспорна. Но стекло, как ни верти его в руках, всегда останется холодным, бесстрастным. А вот настоящий бриллиант стоит только повернуть его чуть-чуть, тут же заиграет ослепительным блеском неповторимых граней.
Таковы картины Константина Васильева, к сожалению, мало пока известные широкому кругу зрителей. Молодой советский художник с глубоким пониманием воспринял нестеровское видение мира, его своеобычную символику.
В связи с этим любопытно, какое влияние оказало и оказывает творчество Нестерова на его земляков, мастеров кисти, отличительных друг от - друга художников Башкирии.
Борис Федорович Домашников, народный художник СССР, пленительный лирик, в последнее время - громкий певец Красной площади в Москве, говорит:
«Для меня Михаил Васильевич Нестеров был и остается великим учителем, добрым наставником.
Живопись его не ярка, но деликатна, скромна по рисунку, изящна и стройна по исполнению.
Стремление души человеческой к великому - к доброте и правде - уловил и воплотил в своих картинах Нестеров. Это ему настолько удалось, что за всей кажущейся патриархальностью, за дедовской Русью мы и до сего дня созерцаем в его картинах неистребимую возвышенную сущность русского народа с его вечным стремлением к добру и миру на земле.
Еще начинающим художником, на первом курсе Училища, я впервые увидел его полотна и влюбился в Нестерова, в его благородство. Когда-то я делал копию с нестеровского этюда «Два лада» и всем своим существом художника почувствовал притягательную силу не только самих картин, но и самого художника как личности, всего огромного творчества его. После семнадцатого года Нестеров пришел опять-таки к портрету, к людям. Он как бы не менялся всю жизнь: та же духовная отдача, вдумчивость, любовь к человеку. В советской портретистике его портреты - это духовное явление.
И вот этой-то духовной самозабвенной отдаче учился я у Нестерова...» А вот как отзывается о своем земляке певец Башкирии, замечательный мастер портрета, заслуженный художник РСФСР Ахмат Лутфуллин:
«По всей сути картин, по выбору тем и красок мое творчество далеко от Нестерова. Мы отличаемся в манере изображения «давних дней», хотя меня, как и его, волнует история родного народа, его характер, думы и чаяния. Поиск тончайших движений души народной - вот что, прежде всего, привлекает в Нестерове. Над ним не властны ни всевозможные моды, ни разнообразные течения, он весь в вечности.
И еще один немаловажный момент. Необъяснимая молодость воплощена Нестеровым. Я смотрю на его полотна и за полутонами найденных красок вижу крепкие крылья, сокровенную силу вечно молодой России. Нестеров покоряет меня своими точными, какими-то просто одухотворенными портретами. Его синий фон, сливаясь с голубоватым колоритом, на многих портретах, например, на портрете Льва Толстого и Н.М.Нестеровой, дочери художника, дышат теплотой и вечной радостью жизни...»