|
|
Нестеров » Картины » Рисунки » Биография » Воспоминания » Путешествия » Письма » Хронология » Педагог » Великий уфимец » Вифания » Сецессион » Гостевая » Пустынник
Михаил Васильевич Нестеров » Картины, живопись » Портрет Веры Игнатьевны Мухиной. 1940
Портрет Веры Игнатьевны Мухиной. 1940
Нестеров высоко ценил творчество Мухиной. Ему по душе была скульптура "Рабочий и колхозница", созданная Мухиной для советского павильона на Всемирной выставке в Париже в 1937 году.
Его привлекали монументальность пластики, высокая содержательность образа, выражающая романтическую устремленность страны в будущее.
Нестеров познакомился с Мухиной и загорелся желанием написать ее портрет: "Она интересна, умна. Внешне имеет "свое лицо", совершенно законченное, русское... Руки чешутся написать ее, она согласна". Когда Нестеров увидел скульптора за работой, он пришел в восторг: "Так вот ты какая!
Так и нападает на глину: там ударит, здесь ущипнет, тут поколотит. Лицо горит. Не попадайся под руку: зашибет! Такой-то ты мне и нужна".
Портрет строится на контрасте статики и динамики. Внешне статична крупная фигура женщины, скупы ее профессиональные жесты, спокойно и строго лицо. Зато фигура Борея - вся движение, полет, порыв. Нестеров сам выбрал для портрета эту статую северного бога ветра, сделанную Мухиной для памятника челюскинцам.
Впрочем, в спокойствии Мухиной угадывается огромная внутренняя энергия. Румянец волнения окрасил ее щеки. В выражении глаз - неподдельное вдохновение творца. Фигура Борея становится олицетворением мятежной души Мухиной, такой обманчиво скромной, статичной, лишенной внешней патетики.
Краски портрета строги. Доминируют черный и белый, окрашенные голубыми и сиреневыми рефлексами. Динамично движение белого цвета фигуры Борея, подкрепленное разлетом складок белого жабо Мухиной.
Лишь красное пятно броши оживляет строгость колорита. Свет излучает вдохновенное лицо художницы, написанное теплым, желтовато-охристым тоном.
Портрет, созданный Нестеровым за два года до его смерти, поражает свежестью и оригинальностью композиционного решения, проникновенной психологической характеристикой, умением, сохранив остро индивидуальные черты модели, создать обобщенный образ творца.
Воспоминания Михаила Нестерова:
"Кто не знает, что воспоминания, мемуары - удел старости: она живет прошедшим, подернутым дымкой времен минувших. И это придает им особый аромат цветов, забытых в давно прочитанной книге жизни.
В предлагаемых очерках, в некоторых воспоминаниях о людях, об их деяниях, о том, о чем люди когда-то думали-гадали, прочитавший очерки, быть может, найдет немало субъективного, но иначе оно и быть не может,
так как моей задачей и не было вести протокольную запись виденного, услышанного, и в очерках своих я говорю так, как понимаю, чувствую,
нисколько не претендуя на непогрешимость..."
Путешествия Михаила Нестерова:
"Путь до Вены совершил я в постоянном напряженном внимании. Все казалось мне дивно интересным, и я переживал виденное с жадностью молодости. Города, сначала Галиции,
а потом самой Австрии мне казались в первую поездку иными, чем потом. Я помнил, что силы надо беречь для Италии и умышленно многое пропускал из поля зрения. В Вену приехал к вечеру. Мост через Дунай со статуями, храмы, дворцы, весь характер города меня захватили своей новизной.
Чтобы поделиться своими первыми впечатлениями у меня не было ничего, кроме почтовой бумаги,
и я в тот же вечер написал обо всем виденном в Уфу..."
Биография Михаила Нестерова:
Михаил Васильевич Нестеров, молодой художник из далекой Уфы, ворвался в художественную жизнь России смело и стремительно. Его картина "Видение отроку Варфоломею" стала сенсацией 18-ой Передвижной выставки в Москве. Юношеские мечты провинциала о признании,
о славе начинали сбываться. Его отец полушутя говаривал, что лишь тогда он поверит в успех сына, когда его работы будут приобретены Павлом Михайловичем Третьяковым, знаменитым московским коллекционером. Попасть в Третьяковскую галерею значило больше,
чем иметь академические звания и награды. И вот уже две картины Нестерова
куплены Третьяковым...
Из воспоминаний Нестерова: "К моей матери я питал особую нежность в детстве, хотя она и наказывала меня чаще, чем отец, за шалости, а позднее, в юности и в ранней молодости, мать проявляла ко мне так круто свою волю, что казалось бы естественным, что мои чувства как-то должны были бы измениться. И, правда, эти чувства временно переменились, но, однако, с тем, чтобы вспыхнуть вновь в возрасте уже зрелом. В последние годы жизни матери и теперь, стариком, я вижу, что лишь чрезмерная любовь ко мне заставляла ее всеми средствами, правыми и неправыми, так пламенно, страстно и настойчиво препятствовать моей ранней женитьбе и вообще искоренять во мне все то, что она считала для меня - своего единственного и, как она тогда называла меня, ненаглядного - ненужным и неполезным."
